Ранчо горячих свиданий. Лайла Сэйдж

устраивайтесь – а потом отвезу вас на место. Договорились?

      – Да, было бы отлично. Спасибо.

      Я предположил, что папа хочет разместить Аду в старой комнате Эмми – она довольно далеко от остальных, и при ней есть отдельная ванная.

      А кроме того, из окна открывается чудесный вид.

      Я провел Аду через холл мимо своей комнаты в заднюю часть дома, где раньше жила Эмми. Дверь ее спальни папа оставил открытой.

      – Вот здесь вы будете жить, – сказал я. – Раньше здесь жила моя сестра. Но из этой комнаты лучший вид во всем доме, поэтому папа бережет ее для гостей – разумеется, когда не занимается здесь йогой.

      Ада тихонько фыркнула.

      – Йогой? – переспросила она. – Не ожидала!

      – Главное, что нужно знать об Амосе Райдере: он умеет удивлять! – с улыбкой ответил я. Бывают дни, когда я вовсе не горжусь собой – но неизменно горжусь, что я сын своего отца.

      Я жестом пригласил Аду войти, и она перешагнула порог.

      – Вот эта дверь, – объяснил я, указывая на дверь, – ведет в отдельную ванную; а там, за углом – гостиная, еще одно окно с таким же видом. Все это задняя сторона дома. – Здесь я любил сесть у окна и порисовать, когда представлялся случай.

      – Замечательно! Спасибо большое, что разрешили мне пожить здесь. Просто я предпочитаю приходить на рабочее место первой и уходить последней, а это проще, когда живешь неподалеку. Если бы могла, я бы прямо на рабочем месте и спала!

      – Мы очень рады, что вы здесь, – искренне ответил я.

      Не потому, что она красавица и меня к ней тянет; не потому, что вчера ее поцеловал. Я был счастлив, что она здесь, ибо видел в этом еще один шаг к исполнению своей мечты. К тому, чтобы на ранчо «Ребел блю» появилось нечто мое – и только мое.

      Это для меня бесценно.

      7. Ада

      Иногда мне кажется, что у вселенной на редкость странное и нездоровое чувство юмора.

      Оказывается, Уэстон Райдер – вовсе не пожилой, потрепанный жизнью скотовод. Это молодой ковбой – красивый, сексуальный и, кажется, добрый.

      Ковбой, с которым я вчера целовалась.

      Впрочем, «целовалась» – еще мягко сказано! Особенно если вспомнить, как он прижал меня к стене, как пригвоздил мои руки над головой, как вжался в меня всем телом…

      Что ж, осталось только вспоминать, потому что больше это не повторится.

      Мало того, что я на него работаю – еще и жить буду под его крышей! Он не только меня нанял…

      О господи!

      Я тискалась в баре со своим начальником.

      Это и само по себе никуда не годится. Но совсем худо стало, когда я сообразила, что, сама того не зная, поставила себя в уязвимое положение перед мужчиной. Опять.

      Да сколько ж можно?

      Когда я усвою, что у дурацких решений бывают последствия?!

      А следующие четыре месяца мне предстоит работать с этим человеком бок о бок. Мы уже ближе некуда – прямо сейчас я еду на пассажирском сиденье его двухместного джипа, накрыв плечи его огромной курткой.

      В апреле в Вайоминге оказалось