Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская

ордена св. Иоанна Петр послал для переговоров Б.П. Шереметева, а в Венецию направлял в марте и апреле 1711 г. российских торговых консула Дм.Ф. Боциса и агента Маттео (Матвея) Каретту, последний оставался в Венеции до июля 1715 г. и был заменен П. Беклемишевым[79]. При этом Петр преследовал преимущественно военно-политические цели, чему также служили его сношения с жителями Черногории. На Балканах Петр I выступал поборником религиозно-политической идеи изгнания мусульман за пределы Европы, сформулированной еще Генрихом IV и его министром Сюлли[80].

      Вместе с тем, у Петра I, по-видимому, присутствовал более глубокий интерес к Средиземноморью, чем только стремление создать антитурецкую коалицию. Следуя распространенной среди государств практике найма иностранцев на свою службу, Петр отдавал предпочтение датчанам, голландцам, шведам. Тем не менее от него исходил приказ взять на русскую службу людей и «из склавенов, из греков и итальянцев», якобы более привычных к управлению галерами[81]. О политическом интересе царя к Средиземноморью свидетельствовали его усилия в установлении сношений с Генуей и Пьемонтом. Если первая могла его интересовать своими гаванями, то королевство Сардинии – ролью в европейской политике благодаря постоянной игре Савойской династии на противоречиях между Францией и Австрией[82]. Для рекогносцировки Петр направил в Средиземное море и первое российское судно – «Армонт»[83]. В 1697-1698 гг. по славянским землям Адриатики проехал пятидесятидвухлетний стольник П.А. Толстой, направленный для прохождения курса морских наук в Венецию в числе 37 других дворян[84]. Он не только вел дневник своего путешествия по Италии и Мальте, но, будучи назначен главою российской миссии в Константинополе, составил в 1706 г. и представил императору подробное описание населенных пунктов, крепостей и портов, а также условий судоходства по акватории Черного, Мраморного и Эгейского (Белого) морей и проливов Босфор и Дарданеллы[85].

      Петру I принадлежала идея взаимодействия с народами Балкан в борьбе против Турции. Им же задана стилистика обращений к балканским единоверцам. В манифесте от 8/19 мая 1711 г., обращенном к грекам, сербам, «славянам» и албанцам, Петр призывал соединить усилия с российскими войсками, дабы «на неприятеля креста Господня воевати за отечество, за честь и превращение древних свобод и вольностей», за «освобождение церкви и веры святыя православныя от гонения басурманского»[86]. Историки полагают, что неудачи Петра I в Прутском походе были связаны с его необоснованной уверенностью в своевременной вооруженной поддержке балканских единоверцев[87]. Но само это взаимодействие не было подготовлено ни политически, ни организационно.

      Преемники Петра I вели малоуспешные переговоры с Венецианской республикой о заключении торгового договора и несколько расширили сношения с балканскими славянами и греками; те, в свою очередь, не только поступали на русскую службу, но и переселялись в Россию. Однако сколько-нибудь выраженного

79

Письма и бумаги императора Петра Великого. Т. XI. Вып. I. М.; Л. 1964. С. 110-111, 169; Т. XII. Вып. 2. М., 1977. С. 561, 568. Дмитрию Боцису (долматскому греку по происхождению) помимо торговых дел вменялось в обязанность поддержание связей с жителями Черногории, Герцеговины и Албании (см.: Орешкова С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С. 105).

80

Во всяком случае, к подобного рода высказываниям царя обращался А.Г. Орлов, когда не без удали писал брату Григорию из Италии: «И если ехать, так уж ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых из-под ига тяжкого, которое они терпят. И скажу так, как в грамоте Государь Петр Первый сказал: а их неверных магометан согнать в поля и степи пустые и песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведется благочестие…». См.: [Майков Л.Н.] Первая мысль о Морейской экспедиции гр. А.Г. Орлова с предисловием Л.Н. Майкова // Сборник исторических материалов и документов, относящихся к новой Русской истории XVIII и XIX веков. Изд. М. Михайловым. СПб., 1873. С. 142.

81

Из прибывших в Архангельск 520 иностранцев 160 были датчанами, 164 – шведами, 108 – голландцами, 86 – немцами. Далее по количеству следовали 36 человек из Средиземноморья – турок, венецианцев, итальянцев (Дулич. Л. На службе России // Морской сборник. 2006. № 1).

82

См.: Берти Дж. Россия и итальянские государства в период Рисорджименто. М., 1959.

83

Каллистов Н.Д. Архипелажская экспедиция // История русской армии и флота. М., 1912. Т. 8. С. 53. Возможно, отклик на плавание «Армонта» содержится в «Гистории о российском матросе Василии Кориотском и прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли»: «И уже тому два года, пришли морем в наша государства из Европии кораблями российские купцы, и я в то время гуляла с девицами в шлюпках и смотрела российских товаров и всяких диковинок», (цит. по: Русская литература XVIII века. 1700-1775. М., 1979. С. 17).

84

См.: Орешкова С.Ф. Вступительная статья // Толстой П.А. Описание Черного моря, Эгейского архипелага и османского флота / Сост. И.В. Зайцев, С.Ф. Орешкова. М., 2006. С. 44. О П.А. Толстом см.: Орешкова С.Ф. Османская империя глазами русских дипломатов // Османская империя. События и люди. М., 2000. С. 15-19.

85

Толстой П.А. Дневник, писанный им во время путешествия в Италию и на остров Мальту в 1697-1698 гг. // Русский архив. 1888. Кн. 1. Вып. 2; Он же. Описание Черного моря, Эгейского архипелага и османского флота. См. также: Русский посол в Стамбуле. Петр Андреевич Толстой и его описание Османской империи начала XVIII в. / Сост., вступ, ст., коммент. М.Р. Аруновой, С.Ф. Орешковой. М., 1985.

86

Цит. по: Виноградов В.Н. Трагедия на реке Прут // История Балкан. Век восемнадцатый. М., 2004. С. 57

87

Там же С. 55-57.