Анна Снегина. Стихотворения (сборник). Сергей Есенин

стенке календарный Ленин.

      Здесь жизнь сестер,

      Сестер, а не моя, —

      Но все ж готов упасть я на колени,

      Увидев вас, любимые края.

      Пришли соседи…

      Женщина с ребенком.

      Уже никто меня не узнает.

      По-байроновски наша собачонка

      Меня встречала с лаем у ворот.

      Ах, милый край!

      Не тот ты стал,

      Не тот.

      Да уж и я, конечно, стал не прежний.

      Чем мать и дед грустней и безнадежней,

      Тем веселей сестры смеется рот.

      Конечно, мне и Ленин не икона,

      Я знаю мир…

      Люблю мою семью…

      Но отчего-то все-таки с поклоном

      Сажусь на деревянную скамью.

      «Ну, говори, сестра!»

      И вот сестра разводит,

      Раскрыв, как Библию, пузатый «Капитал»,

      О Марксе,

      Энгельсе…

      Ни при какой погоде

      Я этих книг, конечно, не читал.

      И мне смешно,

      Как шустрая девчонка

      Меня во всем за шиворот берет…

      . . . . . . . . . . . . . . .

      . . . . . . . . . . . . . . .

      По-байроновски наша собачонка

      Меня встречала с лаем у ворот.

1 июня 1924

      Русь советская

      А. Сахарову

      Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.

      На перекличке дружбы многих нет.

      Я вновь вернулся в край осиротелый,

      В котором не был восемь лет.

      Кого позвать мне? С кем мне поделиться

      Той грустной радостью, что я остался жив?

      Здесь даже мельница – бревенчатая птица

      С крылом единственным – стоит, глаза смежив.

      Я никому здесь не знаком,

      А те, что помнили, давно забыли.

      И там, где был когда-то отчий дом,

      Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.

      А жизнь кипит.

      Вокруг меня снуют

      И старые и молодые лица.

      Но некому мне шляпой поклониться,

      Ни в чьих глазах не нахожу приют.

      И в голове моей проходят роем думы:

      Что родина?

      Ужели это сны?

      Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый

      Бог весть с какой далекой стороны.

      И это я!

      Я, гражданин села,

      Которое лишь тем и будет знаменито,

      Что здесь когда-то баба родила

      Российского скандального пиита.

      Но голос мысли сердцу говорит:

      «Опомнись! Чем же ты обижен?

      Ведь это только новый свет горит

      Другого поколения у хижин.

      Уже ты стал немного отцветать,

      Другие юноши поют другие песни.

      Они, пожалуй, будут интересней, —

      Уж не село, а вся земля им мать».

      Ах, родина! Какой я стал смешной.

      На щеки впалые летит сухой румянец.

      Язык сограждан стал мне как чужой,

      В своей стране я словно иностранец.

      Вот вижу я:

      Воскресные сельчане

      У волости, как в церковь, собрались.

      Корявыми, немытыми речами

      Они свою обсуживают «жись».

      Уж