Крэнфорд. Элизабет Гаскелл

быть, из него выйдет толк, если он возьмёт за образец великого Доктора.

      Было очевидно, насколько неосторожен капитан Браун; я видела, что слова уже вертелись на кончике его языка, пока мисс Дженкинс еще не закончила свою сентенцию.

      – Эта вещь совершенно иного рода, моя дорогая мадам, – начал он.

      – Я полностью осознаю это, – отпарировала она. – И я принимаю это во внимание, капитан Браун.

      – В таком случае, разрешите мне прочесть вам места из номера этого месяца, – защищался он. – Я получил его сегодня утром и не думаю, чтобы наше общество уже прочло его.

      – Если хотите, – сказала она, усаживаясь со смиренным вздохом.

      Он читал место о пирушке, которую Сэм Веллер дал в Бате. Некоторые из нас искренне смеялись. Я не отважилась, потому что остановилась в доме мисс Дженкинс. Она сидела с терпеливо-важным видом. Когда все было закончено, она повернулась ко мне и сказала с величественной снисходительностью:

      – Сходите за «Расселом», милая, в библиотеку.

      Когда я принесла книгу, она повернулась к капитану Брауну:

      – Теперь разрешите мне прочесть вам одно место, и затем общество сможет выбирать между вашим любимым мистером Бозом[3] и доктором Джонсоном.

      Она прочла одну из бесед между Расселом и Имлаком повышенным величавым голосом и, когда закончила, сказала:

      – Мне кажется, я сейчас оправдала моё предпочтение доктору Джонсону как писателю.

      У капитана дрогнули губы, он стукнул по столу, но ничего не сказал. Она же подумала, что может нанести последние удары.

      – Я считаю вульгарным и недостойным, чтобы публиковать его в листках.

      – А как же опубликовали «Рассеянного», мэм? – спросил капитан Браун тихим голосом, который мисс Дженкинс, я думаю, не захотела услышать.

      – Стиль доктора Джонсона является примером для молодых начинающих. Мой отец рекомендовал его мне, когда я начала писать письма, – на нем я сформировала мой собственный стиль, и я рекомендую его вам.

      – Ему было бы неплохо поменять свой стиль, он такой помпезный, – сказал капитан Браун.

      Мисс Дженкинс восприняла это как личное оскорбление, хотя капитан совсем этого не имел в виду.

      Эпистолярный слог был её коньком. Я видела множество копий писем, написанных и отредактированных мисс Дженкинс на грифельной доске как раз за полчаса до отправки почты, чтобы успокоить своих друзей в том, что их стиль в порядке; и доктор Джонсон, как она говорила, был примером для её стиля. Она выпрямилась с достоинством и только ответила на последнее замечание капитана Брауна следующими словами, подчеркивая каждое слово:

      – Я предпочитаю доктора Джонсона мистеру Бозу.

      Не могу поручиться, но говорят, что слышали, как капитан Браун сказал вполголоса: «Болван ваш доктор Джонсон!». Если он это сделал, то раскаялся в своих словах, так как подошёл и встал около кресла мисс Дженкинс, стараясь вовлечь её в разговор