Тамара Че Гевара. Дмитрий Петров

за рамками школьной программы, а Игорь, моя непрошеная совесть, любит ткнуть меня носом в несоответствие его ожиданиям. Мне оставалось лишь вспомнить одну из его прибауток.

      Итак, я как могла изобразила осуждение, покачала головой и вздохнула:

      – Ну, теперь я поняла, у кого вы этих слов нахватались.

      Детишечки восприняли мой ответ более чем благосклонно. Кажется, я прошла испытание.

      И в этот момент мой ангел-хранитель решил напомнить о себе самым остроумным способом. Я, конечно, имею в виду Игоря, с чувством юмора которого вы уже немного познакомились. Он прислал мне фото самого себя. Не целиком. Фрагмент. Хорошо, что я знала, чего от него ожидать, и мгновенно сориентировалась: ни один ребёнок не пострадал.

      Не помню, как я выскочила из кабинета, но помню, как долго бежала в поисках укромного угла и наконец забилась куда-то под лестницу. Оттуда, заткнув второе ухо пальцем, я позвонила своему суженому и высказала ему многое. Как он вообще додумался послать мне в школе свой…

      Но ничто не могло поколебать невозмутимости Игоря.

      – Так я же не во время урока, – фыркнул он. – А ты вообще где? Так-то тебя в учительской ждут.

      Это какая-то манипуляция, это ненормально, я считаю. Вот есть виноватый человек, косячник, которому по-хорошему надо бы оторвать кое-что, и вдруг – хоба! И он уже не виноват, а я снова бегу по школе, на этот раз в поисках учительской. Кринж.

      Наш дружный коллектив

      – И где же мы ходим? – спросила меня круглая румяная женщина, лишь только я залетела в учительскую. Впрочем, это прозвучало вполне приветливо, я бы даже сказала, радушно.

      – Я знакомилась с учениками.

      – Зачем? – искренне удивилась присутствовавшая здесь Хомякова.

      А вот румяная, напротив, поддержала меня:

      – И правильно! И с нами сейчас познакомишься! – С этими словами она, поворачивая меня за локоть, будто бы я пулемёт, застрочила скороговоркой, поочерёдно указывая на попадающихся коллег: имя-отчество-предмет, имя-отчество-предмет, имя-отчество-предмет. Отстрелявшись, она предложила мне представиться, и я назвалась.

      – Боюсь, всех сразу не запомню, – испугалась я, потому что осознанно уловила лишь как зовут Игоря Владимировича – физрука нашей школы.

      – И не бойся! Иди сюда! – Румяная вытащила меня в коридор и поставила перед внушительным стендом «Наш дружный коллектив». – Вот они мы все.

      Её палец упёрся в саму себя примерно десятилетней давности – ещё не круглую, но уже овальную. «Марина Васильевна Румянцева (Боже мой, как совпало!), учитель начальных классов», – прочитала я.

      И вдруг со мной случилось какое-то «недодежавю». Я узнала костюм завуча Потешкиной отдельно от Потешкиной. Отвечаю, это был он – своими петушиными цветами идеально очетающийся с её привычкой смотреть по-куриному боком, этого не забыть. Однако сверху к костюму почему-то была приделана голова совсем другой женщины, а снизу – подпись: «Башмакова Галина Адольфовна, директор».

      – Может быть очень скоро и ты на этой