Нам не по пути. Татьяна Любимая

что детские фломастеры, как оказалось, оттираются только ими и вместо того, чтобы заставить своих отпрысков стирать свои художества с гарнитура, эта клуша заставила тереть Павлушу!

      Как можно!

      Солидного мужчину, без пяти минут доктора исторических наук, заставлять выполнять грязную работу!

      Вот если бы Павлуша был мужем Лины, он бы даже слов таких не знал – меламиновые губки.

      Глава 2

      С Павлом Гриневичем Лина встречалась уже полтора года.

      Он преподавал в институте историю, часто сидел в библиотеке за одним и тем же столом, третьим от входа, много читал, делал записи – собирал материал для докторской.

      Лина библиотеку ненавидела. Она терпеть не могла шариться в каталогах, искать книги и журналы, еще больше удручала гробовая тишина в помещении и специфический запах. Ни тебе поболтать с подружкой по телефону, пока перебираешь карточки, ни видос посмотреть со звуком, а от запаха книг ее вообще тошнило.

      Но у Лины накопились долги, нужно было срочно исправлять неуды и пропуски, а также готовиться к сдаче курсовой. Список книг, что посоветовал ей куратор, оказался сплошь из эксклюзивной (читай раритетной) литературы и найти ее можно было только в библиотеке главного здания высшего учебного заведения.

      На сгорбившегося за столом мужчину в коричневом пиджаке, очках и с ранней проплешиной на макушке Лина никогда не обращала внимания, ходила мимо.

      Но однажды она случайно задела бедром книгу, что углом лежала на третьем столе от входа. Книга упала, Лина остановилась, вздрогнула от глухого звука, что словно выстрел прозвучал в гробовой тишине библиотеки.

      Мужчина оторвал взгляд от журнала, вскинул голову вверх, его серые с темной каемочкой глаза встретились с девичьими огромными ярко–зелеными, практически изумрудными.

      Что–то дрогнуло в груди обоих, парочка несмело улыбнулась друг другу.

      – Извините, я нечаянно, – прошелестели пухлые алые губы блондинки.

      – В этом нет вашей вины, – сипло пролепетали тонкие губы напротив, – это я неудачно положил…

      Павел Ильич не договорил, потому что его взгляд скользнул ниже изумрудных глаз, красных губ. На тонкую, почти прозрачную шею, квадратный вырез короткого топика, облегающего упругую грудь в кружевном лифчике, голый пупок с желтой капелькой пирсинга в аккуратной ямочке.

      На длинные стройные ножки в узких голубых джинсах, модные белые кроссовочки размера Дюймовочки.

      Кровь в венах вскипела, забурлила, мощным потоком ринулась вниз, отдалась болью в причинном месте. Мужчина поерзал от дискомфорта в штанах, шумно сглотнул, ослабил узел серого, в цвет его глаз, галстука, средним пальцем поправил съехавшие вниз очки.

      Лина моргнула, вспомнила, где она и что произошло, поспешно присела, подняла книгу с пола и…

      Снова замерла, теперь уже глядя снизу вверх на мужчину, что беззастенчиво жрал горящим взглядом ее декольте.

      Щеки обоих полыхали жаром, пальцы дрожали.

      Студентки