В зелёных фуражках май. Роман Коробов

Сань, осточертело всё! Мне тридцать пять. У меня ни семьи, ни детей, и нет никакой надежды, что я буду здоров. А я болен. Я болен душевно. Я хочу быть нужным и хочу изменить то, что еще в моих силах. Я знаю, что в Мурманске я не пройду комиссию. Знаю, что меня никто никогда не допустит до службы на границе. Я знаю это и мне больно. Когда я рисую в отряде плакаты или афиши, то я рисую себя на них, я мечтаю и рисую этого пограничника молодым, сильным и готовым ко всему. Я хочу быть им, пусть даже нарисованным. Я хочу ночью стоять на посту с боевым оружием, днем «топтать фланги» по тридцать километров, хочу «подрываться» по тревоге, на ходу проверяя магазины с патронами и, застегивая ремень, запрыгивать в машину. Я хочу быть пограничником, а не бегать из клуба в столовую и обратно. А мне мать в письмах пишет, что она гордится, что её сын на Севере, пограничник! А я ей отвечаю, что не всех берут служить в погранвойска, а только достойных. Понимаешь, Сань, я хочу быть достойным солдатом своей Родины. И, знаешь, если я еду в этой машине с вами, то для меня это уже подвиг. И пусть меня сразу же развернут в Мурманске обратно, я знаю, что я сделал этот шаг. Первый шаг – быть достойным!

      Парни слушали Сергея молча.

      У нас застыло удивление на лице. Вот это повороты! Мы, оказывается, совсем не знали своего товарища! Цветок обнял Серёгу, и все, почему-то молча, выпили. Серёга хлопнул свою водку, как младенец чайную ложку каши, посмотрел на всех и запел:

      – Солдатушки, бравы ребятушки,

      Где же ваши деды?

      Наши деды – славные победы,

      Вот где наши деды!

      Солдатушки, бравы ребятушки,

      Где же ваши жёны?

      Наши жёны – пушки заряжёны,

      Вот где наши жёны.

      Это был культурный шок. У Серёги оказался невероятный, настоящий голос оперного певца. Таким голосом, наверное, поют в консерватории или на концертах. С нами в машине ехал живой Шаляпин. Он запел, и всё вокруг изменилось. Все заулыбались, и настроение поднялось до высшего солдатского уровня.

      Вот для чего он тогда поехал с нами!

      Возможно, это был его лучший день за всё время службы. Он знал много песен. Народных, русских, солдатских… Что в целом, одно и то же. Он пел нам патриотические песни. Там были и «Вставай, страна огромная», и «Катюша», и «День Победы». Много песен. Всю дорогу до Мурманска он старался, и в дороге мы все уже точно знали, что «наше дело правое – мы победим». Сколько же уверенности и сил мы получили тогда от этого необыкновенного концерта на колёсах. Поющий ГАЗ-66 с пограничниками на борту ехал по автостраде в Мурманской области. И нас было слышно, по крайней мере, на всём Крайнем Севере. На всей границе. Пели все.

      Одно «но». На полпути с нами случился довольно странный и мистический случай. Во время движения вдруг откуда-то пошёл дым, и запахло горелым. Сначала все подумали, что загорелись рюкзаки от упавшей сигареты, и начали ворошить вещи. Ничего подобного. Дым шёл из моторного отсека под кабиной. Мы стали кричать и стучать