Записки работяги. Роман Владимирович Бойчук

дававшая ему необходимый эффект, так называемый наукой «Эффект плацебо».

      Жил здесь и мужчина, которого называли «Местный Казанова». Он как-то был уличен в том, что ночью к нему, на второй этаж, по простыням поднялась женщина. В наказание, и во избежание в дальнейшем, такого падения нравов, его пересилили на четвертый этаж. Еще одним обитателем общаги, был мужчина лет шестидесяти, который встречался с двадцатилетней девушкой, и по слухам между ними была настоящая любовь. Они часто коротали вечера, зажимаясь по углам в порыве нежности. А напротив меня жила, болезненно худая и озлобленная девушка, с изъеденными кариесом, зубами. У нее был двухлетний сын, и она часто и беспощадно орала на него и оскорбляла. Я пытался несколько раз урезонить ее, но встретил с ее стороны не понимание и агрессию. Жили тут и те две нимфы, посетившие нас с Лешей в день приезда. И это только один этаж, а учитывая, что у общаги их четыре, то можно представить насколько примечательный здесь собрался народ. Правда жил тут и человек, который оказался мне интересен. Это был мужчина лет сорока пяти, с легким беспорядком на голове, и легкой, частой небритостью, на лице. Лицо также дополняли усы, а тело внушительный живот. Я познакомился с ним, когда как-то раз, подходя к общаге, увидел его читающим в беседке. Поскольку я питаю большой интерес к литературе, то поинтересовался у него, что это он такое интересное читает. Это была «Легенда об Уленшпигеле». На этом и завязался диалог между нами. Он очень хорошо разбирался в литературе, особенно русской, и умел об этом увлекательно рассказать. Пользуясь его добротой, я проявил наглость и стал брать у него книги. Но основная же масса жителей общаги, больше походила на фольклорные элементы.

      А еще, под половой доской в комнате, жила мышь. Она никак себя не проявляла в течении дня и активизировалась только после двенадцати ночи (наверное тоже была причастна к фольклору). С этого времени, она неустанно что-то скребла под полом, создавая, громкий, навязчивый, скребящий нервы, звук. Этот звук, извлекал меня даже из самого глубокого сна. Что бы угомонить мышь, я бил что есть силы туфлем по предполагаемому, исходя из доносившегося звука, месту ее дислокации. Это деморализовало мышь на некоторое время, не долгое, но достаточное для того, что бы я начал засыпать. Только где-то после третьей звуковой атаки, мышь находила для себя, другое, не шумное, занятие.

      Следующей нашей крышей, было малосемейное общежитие в Ждановке. Мы перевезли туда установку и взялись за ремонт. К моему раздражению, вся крыша была усеяна всевозможными антеннами, но они небыли закреплены, а стояли на крестовинах, придавленные кирпичами. Они мешали нам работать, и я попросил коменданта повесить объявление о том, что на время ремонта, антенны с крыши надо убрать, но никакого движения жильцами в эту сторону сделано не было и мы с антеннами не церемонились, так что скоро большинство из них пришло в негодность. Помимо этого, по крыше тянулось много телевизионных кабелей, и что бы под ними можно было проклеивать и заливать, нам пришлось их приподнять, и из-за этого