36-й. Книга 1. Люттоли

история такая же странная, как и болезнь Полины. Сначала родители выжигают глаза дочери, а потом убегают.

      – Их ведь нашли?

      – В том-то и дело, что не нашли. Нашли пустую машину в нескольких километрах от дома. Всё перекрыли. Каждый метр прочесали, но не нашли. И мать, и отец просто исчезли. Никто из родственников их не видел и не слышал. На счетах у обоих имелись небольшие суммы. Деньги тоже остались нетронутыми. Ни копейки не взяли. А сами…просто исчезли, испарились. И по сей день никаких следов найти не могут. Но хуже всего дела обстоят с рассказами соседями, они абсолютно не укладываются в картину трагедии. Все в один голос утверждают, что мать с отцом в дочери души не чаяли. Да и вообще были хорошими людьми.

      – Так может это не они?

      – Они. Есть свидетель. Да и Полина порой повторяет, что «папочка глазкам сделал больно». Она видела и помнит, что с ней сделали родители. Возможно, именно эти воспоминания и разрушают её изнутри.

      – Она потеряла зрение?

      – Глазные яблоки отсутствуют полностью, зрительный нерв поврежден настолько… ну… в общем, его нет совсем… Девочка полностью слепа и всё ещё испытывает сильные боли. Порой ей даже сильнейшие анальгетики не помогают. Веришь, нет, несколько минут находился рядом с Полиной, а слёзы так и текли из глаз. Невозможно наблюдать за её страданиями. Просто никаких сил нет…

      Ком в горле не позволял говорить. Однако, через мгновение Геннадий Андреевич сумел взять себя в руки, – в конце концов это работа, вопросы нужно решать:

      – Она мало разговаривает и почти всегда это какие-то бессвязные речи или воспоминания о зверском поступке родителей. На ногах стоять она не может и вообще не восприимчива к болям в ногах.

      – Она не может ходить?

      – Нет. Полина не может ходить, и мы не понимаем почему. Мы сто раз всё перепроверили, применяли все возможные тесты и стимуляторы, и ничего! Глаза у неё повреждены, но всё остальное в порядке. Мозг к счастью, тоже в порядке. Цел и позвоночник, повреждений в спинномозговых нервах не обнаружено. Тем не менее ей становится только хуже, и мы не понимаем, как ей помочь. Впрочем, вот, я привез все документы, результаты проведенных исследований. Передаю вам в центр.

      – Когда её привезут?

      – Сегодня.

      Силантьев встал.

      – Нам надо подготовиться к её приезду.

      – Сделай всё необходимое, Коля! – попросил Тонкошкуров.

      – О чём ты говоришь, Гена?! Конечно, мы ей поможем. Не сомневайся.

      – На вас вся надежда!

      Силантьев собирался позвонить дочери и предупредить о том, что задержится, однако вовремя спохватился. Варя после дежурства всегда отсыпалась, и будить её определённо не стоило. Проснётся, сама позвонит. На этом мысли о дочери ушли, уступив место мыслям о девочке Полине, она ведь уже на пути в его Центр. Он переосмысливал рассказ Геннадия и намечал первоочередные меры. Сначала обследование по общему протоколу. Самое полное и самое тщательное. Дальше будет видно. Наверняка лечащие врачи что-то упустили.

      Оптимизм Силантьева начал таять,