Варварские строки. Олег Лукошин

очень лично, но они, поверьте, весьма меня угнетают. Вот потому я и пишу как можно больше о сексе, чтобы мои читатели, а может и я сам, отучились бы постепенно воспринимать его как нечто из ряда вон выходящее.

      – Секса должно быть много, – сказал Игорь.

      – Правильно! – подтвердил Низовцев. – Секса должно быть много, он должен быть везде и повсюду – вот тогда тот запретный тотем, который накладывают на нас с рождения, быть может, и спадёт.

      – Но ведь это аморальщина, – снова вмешалась Рита. – Не подумайте, что я с вами не согласна, просто я пытаюсь предугадать возражения ваших оппонентов.

      – Мои оппоненты заведомо не правы. Действительно, поначалу это воспринимается как аморальщина. Даже я в своё время считал так. Но задумайся, откуда берётся это понятие – "аморальность?" Оно – прямое производное от того самого Великого Стыда, который гнездится в нашем сознании. Именно он рождает такое отношение.

      – Но всё-таки должны быть какие-то возрастные ограничения, – подала голос поэтесса Таня. – Нельзя же ребёнку показывать порнофильм.

      – Не должно быть никаких ограничений! Именно ребёнку и надо показывать порнофильмы! Но только без насилия. А ещё лучше для ребёнка будет, если его папа и мама, не стесняясь, станут заниматься при нём любовью. Вот тогда он убедится, что секс – это хорошо, что в нём только позитив, и что только через него мужчина и женщина обретают гармонию. А когда родители запираются от малыша на ключ, стесняются при нём даже обнимать друг друга – ничего положительного он из этого не вынесет. Вот тогда-то и зародится в его голове тот самый стыд, который зародился в своё время у меня, и от которого я до сих пор не могу избавиться.

      Ребята молчали. То ли нечего было возразить, то ли стыд мешал.

      – А теперь собственно о рассказах, – продолжил Александр Львович. – В том контексте, о котором я сейчас говорил, рассказы твои, Игорь, очень хорошие. Они честные, раскрепощённые, в них нет ни капли стыдливости. Но что касается сюжетов и особенно языка – здесь есть что покритиковать. Очень много ляпов, Игорь, очень много! Надо тебе поработать над стилистическими оборотами. Сюжеты. Сюжеты мне показались несколько сентиментальными и слащавыми. Может быть, это моё субъективное мнение, сам я тяготею к более жёсткой прозе, но слишком уж как-то всё у тебя эмоционально. И разговоры, и поступки. Больше всего мне понравился рассказ, – он стал искать в пачке нужный, – вот этот. Рассказ об однополой любви, "Кузены". Без дураков понравился. Немного подчистить – и можно будет пробить его в печать.

      Игорь, улыбчивый, спортивный блондин, который с каждым критическим замечанием в свой адрес сжимался и грустнел, с последними словами расправил плечи и посветлел.

      – Об этом я, кстати, скажу ещё. О том, будут ли ваши вещи печататься, а если будут, то где и как. А сейчас перейдём к нашей бесподобной Рите, – оставшиеся в его руках листы, по всей видимости, составляли её произведение. – Повесть "Жёлтый камень и серые тени". Образно выражаясь,