Бесконечность. Артур Прайс

ответов Вселенной заведём ребёнка? – Лира, проснувшись, обняла его сзади, прижавшись щекой к спине. Её голос, хрипловатый от сна, звучал как мелодия из другого измерения. – Представь, как по палубе твоего корабля будут бегать эти маленькие ножки…Ты знаешь, как я уважаю твои труды, но подумай, может пора остановиться? Что ты пытаешься доказать?

      Элиас обернулся, встретив её взгляд – карие глаза, теплее любого солнца, с искоркой озорства. Она была одета в старую футболку с надписью «E = mc² – это не просто формула, это стиль жизни» и спортивные шорты. Даже в быту Лира оставалась собой – гением, который мог объяснить квантовую запутанность, используя метафору о спутанных носках.

      – Ты едешь со мной? – спросил он, поправляя ей прядь волос.

      – Нет, – она зевнула, потягиваясь. – Приеду к началу. Хочу посмотреть, как ты их всех переубедишь. Ведь ты всё ещё хочешь быть новым Хокингом, только вместо чёрных дыр – центр Вселенной? – пошутила она, – Помнишь, как на первом свидании ты час объяснял мне теорию струн, используя вилки и салфетки?

      Элиас рассмеялся:

      – А ты сказала, что это похоже на партитуру для симфонии, которую никто не слышал.

      – И ты добавил: «Значит, мне придётся стать дирижёром». – Лира прижалась к нему. – Но даже Хокинг не смог объять всё. Не бойся иногда опускать глаза с небес.

      Элиас собрал свою папку с докладом, вышел из дома и сел в машину.

      Машина мчалась по заснеженным улицам. Элиас сжал руль так, что костяшки побелели. В голове звучал голос отца, который когда-то сказал: «Космос не для мечтателей. Он для тех, кто готов сгореть ради истины».

      «Но что, если отец ошибался? – подумал Элиас, глядя падающий снег. – Что, если мы не должны сгорать? Может, истина – не точка, а путь… Путь, который я готов пройти, даже если он заберёт всё».

      Он вспомнил, как Лира вчера вечером, рисуя спирали на салфетке, сказала: «Ты видишь измерения как слои, но что, если они – музыка? Ноты, которые мы ещё не услышали». Тогда он посмеялся, но сейчас её слова эхом отдавались в груди.

      Элиас взглянул на часы на приборной панели. «Время… Стрела или спираль? – размышлял он. – Если я прав, то где-то в другом слое реальности я уже опоздал на этот доклад. Или, наоборот, ещё сплю рядом с Лирой».

      Он вспомнил детство: Тэо, их старую обсерваторию на чердаке, где они часами спорили о парадоксе Ферми. «Где все? – твердил Тэо. – Если жизнь так распространена, почему тишина?». Теперь Тэо, скептик до мозга костей, носил идеально отглаженные костюмы и работал в том же институте, высмеивая «безумцев вроде Элиаса».

      На светофоре Элиас заметил что начался снег. Снежинки, падая на теплое стекло машины таяли –  «Как наши теории, – подумал он. – Красивые, хрупкие, готовые исчезнуть при первом прикосновении реальности».

      Глава 2 «Доклад о невозможном»

      Зал заседаний напоминал аквариум – стеклянные стены, тусклый свет, лица, сливающиеся с тенями и пахло старыми книгами и кофе.