Жаркий сентябрь олигарха. Анна Зубавина

но выдерживаю не более часа. Начинают поламывать виски, усиленно бьется сердце, глаза режет от скользящих по толпе ярких бликов светомузыки.

      Выбираюсь из толпы и отправляюсь на диванчик. Жадно большими глотками осушаю стакан минералки. Блаженно вытягиваю ноги и прикрываю глаза. Усмехаюсь. Когда-то я могла не покидать танцпол часами и отрываться по полной. Боже, как давно это было… и как недолго. Несколькими секундами летящего на землю метеорита!

      – Мам, чего сбежала? – недовольно бубнит у плеча вернувшаяся с танцпола дочь.

      – Выдохлась! – смеюсь я. – Где уж мне соперничать с беременной дочерью.

      Нина оборачивается к барной стойке. На лице застывает мечтательное выражение.

      – Мам, мне бармен вещал о новомодных коктейлях. Офигеть, каких необычных! Мы не можем не попробовать! Пока я еще не сильно беременная… – она решительно устремляется к бару.

      Я остаюсь одна. Вокруг что-то неуловимо меняется. Ага, убрали светомузыку, заменили оригинальной подсветкой. А еще «клубняк» заменили эстрадным исполнением. На сцене перед танцполом вдруг появляется певица – совсем молоденькая девушка с микрофоном в руке. По залу плывет грустная композиция на английском языке о любви, о несбывшихся надеждах и разлуке. А всему виной – осень.

      Осматриваюсь вокруг. Народу ощутимо прибавилось. Все диванчики заняты. Смех, разговоры.

      Возвращается Нина с убойными коктейлями. А на вкус ничего, очень даже! В голове исчезает боль, из глаз – мушки, но почему-то ужасно тянет поговорить. И на танцпол я бы не прочь. С тоником, что ли, они в этих коктейлях переборщили, проносится в мыслях.

      – Нин, а почему ты Веронику не позвала в клуб? Все-таки младшая сестра. И она бы развлеклась, и тебе с ней интересней!

      – Веронике этого не надо. У нее учеба. Ее не вытащишь никуда. И вообще, с ней сложно.

      – С ней не сложно. Просто она другая. Не такая, как мы с тобой, – вздыхаю я.

      – Ага, вся в папу! Он такой же был… серьезный, нелюдимый.

      В груди у меня стиснуло, и противно заныло под ложечкой.

      – Ну вот, видишь. И я о том же. Зря ты ее не пригласила.

      И вдруг… чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Поднимаю глаза и смотрю на окружающие меня лица. Ни одного знакомого. И все же…Я чувствую.

      Откидываюсь на спинку дивана и устремляю глаза на танцпол. Молоденькая певица продолжает тему любви. Новая мелодия звучит еще медленнее, еще печальнее. На середину танцпола, как по приказу чьей-то невидимой руки, начинают подтягиваться пары. Одна, вторая, третья. Вот их уже больше десятка.

      – Разрешите, девушка, – раздается сбоку приятный мужской голос.

      Я резко поворачиваю голову. Перед Ниной склоняется в изящном полупоклоне мужчина. Темные вьющиеся волосы, смуглая кожа, блеснувшие черные, словно маслины, глаза.

      Облегченно вздыхаю. А я уж думала…

      Нина грациозной походкой выступает впереди незнакомца. Я задумчиво смотрю им вслед.

      – Юля… – раздается надо мной взволнованный голос. Слегка хриплый,