Амфора. Владимир Зюськин

повезло мне.

      Спятившие с детства – я средь них

      Далеко не самый буйный псих:

      Стих точу по вечерам – не ложку,

      Как другие делают, сопя,

      Чтоб зарезать ложкой этой кошку,

      А позднее – друга иль себя.

      «Революция головы лузгала…»

      Революция головы лузгала

      И, выплевывая шелуху,

      Заставляла, чтоб, как на духу,

      Отреклись от исконного русского.

      Шелуха превратилась в труху.

      Но из этого мусора тусклого

      Проросло, поначалу не узнано

      Теми, кто зацепился вверху,

      Что-то дерзкое да своевольное,

      Несоветское и недовольное,

      Сколько ни обещали ему.

      Что же это такое? Откуда?

      Не приемлет словесного блуда.

      И большое – не входит в тюрьму.

      «Ветку горьковатую грызу…»

      Ветку горьковатую грызу,

      Замираю, юный и неловкий:

      Женщина к натянутой веревке

      Подошла, неся белье в тазу.

      Розоватый лифчик на весу

      Держит. Ветерок с мужской сноровкой

      Распахнул халат ей. Сдвинув бровки,

      Охнула, прикрыв себя внизу.

      Солнце бьет сквозь прядь волос, сквозь мочки.

      А на ветках набухают почки

      Разрешающим зеленым светом.

      Сердце страстью мучится впервой,

      Словно и оно, как лифчик этот,

      Схвачено прищепкой бельевой.

      «О, ранней страсти сладостный ликбез!..»

      О, ранней страсти сладостный ликбез!