Ольга, княгиня русской дружины. Елизавета Дворецкая

Ингвар, то дружина Ингвара была бы ему весьма благодарна за этот подвиг. А значит, и Ингвар вынужден будет рано или поздно смириться и простить.

      О боги! Не для этого ли его сюда послали, заботливо предупредив о тяжелом нраве Свенгельда?

      – Тебе и не позволят, – холодно сказала Соколина. – Вместо этого убьют тебя самого.

      – Люди… ваши люди?

      Девушка кивнула.

      – И у тебя есть один способ не стать ни убитым, ни убийцей. Уезжай. Прямо сейчас.

      Логи-Хакон помолчал. Не было нужды задавать вопросы «почему?» или «что я им сделал?». Он знал на них ответы не хуже, а то и лучше самой Соколины, потому что этот предмет был ему гораздо лучше знаком.

      – Но я не могу позволить… Это будет выглядеть, как будто я сбежал… испугавшись состязания с женщиной!

      Эта мысль пришла к нему только сейчас и привела в ужас.

      – Нет! – Логи-Хакон решительно мотнул головой. – Этого я сделать не могу.

      – И что ты думаешь делать? – Соколина торопливо поставила рогатину к стене, сжала кулаки и подалась к Логи-Хакону, будто собираясь стукнуть для вразумления – как могла бы поступить с Кислым, Ранотой или Бримиром. – К отцу я тебя не подпущу! И парни не подпустят. Значит, ты предпочитаешь дурацкую смерть?

      – А ваши парни так трусливы, что могут посягать на чужую жизнь тайком?

      – Они не трусы! – горячо возразила Соколина, хотя сама недавно в досаде думала именно так. – Но они не хотят менять вождя!

      – А впрочем, ты права, – согласился Логи-Хакон. – Здесь нет никого, кто был бы мне равен.

      – Ах ты заносчивый щенок! – вдруг раздался рядом рев.

      Соколина и Логи-Хакон разом вздрогнули и в невольном порыве подались друг к другу. Поскольку девушка все еще держала руки приподнятыми, будто сбираясь драться, а Логи-Хакон опирался вытянутой рукой о стену, теперь это выглядело, будто они норовят слиться в объятии.

      Из-за другого угла избы появился Свенгельд: всклокоченный, в одной сорочке и портах с простым поясом, и очень злой.

      – Я сразу понял: уж слишком ты много о себе мнишь! – рявкнул он и сделал к ним шаг.

      Соколина успела за один миг подумать сразу о многом. Недооценила она своего отца, а напрасно. Доблесть не пропьешь, как говорят старые хирдманы. Несмотря на годы, он оставался воином, который любого заткнет за пояс: бдительным, осторожным и терпеливым. Обманул ли он ее притворным храпом или потом проснулся и обнаружил, что в избе нет ни дочери, ни новой рогатины, а это уж точно неспроста?

      – Вот как ты не желаешь жениться на моей дочери! – продолжал он, медленно делая к ним шаг за шагом вдоль бревенчатой стены. – Ты, видать, решил обойтись без женитьбы и просто ее одурачить, а вот попробуй-ка одурачить меня!

      Пока он шел, эти двое не оставались безучастны. Логи-Хакон невольно пытался отодвинуться от Соколины, чтобы не задеть ее в случае драки; девушка, напротив, придвинулась еще ближе и вцепилась в его рубаху, надеясь таким образом не дать отцу на него наброситься. Со стороны это было очень похоже на некую любовную борьбу и лишь укрепило старика в