Кадын. Ирина Богатырева

позже я поняла, что тоже, верно, поступила бы так, будь там, где стоял он. Дева бросилась к высокому кедру и принялась забираться наверх. Уже через миг я видела, что она укрепилась там, прислонилась к стволу и натягивает тетиву, целя в оленей.

      И тут произошла новая странность. Обе мы понимали, что с такого расстояния, поверх деревьев, послать единственную стрелу в цель сложно, а второй олени уже не позволят. Я только успела вспомнить слова Камки, что ээ-тай могут направить стрелу в цель, как увидала словно бы темный рой, возникший у корней дерева и устремившийся к деве. И в тот миг, как стрела покинула лук, рой окружил ее и понесся вместе с ней вниз.

      То, что стрела достигла цели, мы поняли по испуганному топоту. Спины оленей замелькали между деревьев и, точно поток, понеслись к выходу из долины. На снегу осталась туша подстреленной оленухи.

      Кубарем покатились мы с пригорка, кувыркаясь в снегу, поднимаясь и снова скатываясь. Радость охоты охватила меня так, словно это мои пальцы натягивали тетиву. Краем глаза я видела, что мой двойник бежит рядом, так же, как я, оступаясь в снегу, поднимаясь, теряя шапку, натягивая ее на бегу и опять падая… Я уже не думала скрываться, но и не могла догнать ее: она бежала так же, как я, и все ее движения были моими. И я вместе с ней чуяла холод снега на лице, жар бега и боль от ударов. Кровь стучала в голове, и радость душила.

      Выкатившись к реке, мы пробежали вдоль русла и скоро увидели подстреленного оленя. Еще на бегу обе потянулись к ножу, и когда я увидела, как дева опустилась на колени и наносит удар по шее, чтобы выпустить дух оленя, пока он не пожрал мясо и не сделал добычу падалью, – я поняла, что это я сама стою на коленях и вонзаю в упругую плоть свой нож.

      Солнце взошло, лес был рыжим с густыми синими тенями, когда я, изнемогая от усилий, но счастливая, волокла на двух палках тушу через лес. Когда я достигла кручи, от меня шел пар.

      – Помнишь ли ты о запрете? – услышала я тут голос Камки и вздрогнула, хотя ожидала, что вот-вот встречу ее и услышу именно эти слова. Я обернулась – она выходила из леса с другой стороны кручи.

      – Помню. Но я принесла много мяса. Этих оленей нельзя было упустить.

      Она коротко глянула на мою добычу, и мне не понравился ее взгляд: она посмотрела так, словно та была тенью, которая исчезнет с заходом солнца.

      – Да, вижу, – сказала она спокойно. – Но как принять нам этот дар, если он получен с нарушением запрета?

      – Это моя добыча! Это только моя добыча, я ни у кого не отбирала ее! – вскрикнула я, испугавшись, что Камка опять велит вернуть мясо. Но она улыбнулась, забрала лук и сказала:

      – Поднимайся. Девы уже занимаются. Занимайся и ты, о мясе я позабочусь.

      Меня удивило, что она так легко меня отпускает, и быстро послушалась.

      Девы остановились, увидев меня.

      – Где ты была? – спросила Ак-Дирьи. – Тебя Камка пошла искать. Ты украла ее лук.

      – Охотилась, –