The Miles club. Эллиот Майлз. Т Л Свон

обидное.

      Дэниел улыбается, разглядывая меня.

      – Какой ты была до того, как погибли твои родители?

      – Что ты имеешь в виду?

      – Какой ты была? Ты иначе одевалась? У тебя были хобби, ты была общительной?

      Опускаю голову. Никто еще не задавал мне этот вопрос.

      – Наверное, я была… – Мой голос прерывается. – Да не знаю я!

      – Ты прилагала усилия к тому, чтобы каждый день выглядеть красиво?

      Задумываюсь. Вспоминаю. Киваю.

      – Пожалуй, да.

      – Ты была постоянно сосредоточена на работе?

      Печально качаю головой.

      – Отнюдь нет.

      – У тебя был парень?

      – Был, но мы расстались вскоре после их гибели.

      – И с тех пор у тебя не было длительных отношений?

      В ответ только пожимаю плечами.

      – Детка. – Он наклоняется и целует меня в плечо. – Я тут никак понять не мог, почему такая красивая девчонка, как ты… ведет себя так, как ты.

      Я вопросительно поднимаю на него глаза.

      – Ты прячешься за своим горем, не так ли? – полуутвердительно говорит Дэниел.

      Глаза застилают слезы, и я снова опускаю голову. Слышать, как другой человек говорит это вслух…

      С того самого дня я перестала быть прежней, и сама это знаю.

      Я тоскую по родителям, тоскую по их безусловной любви. И пусть их гибель никак не связана со мной, но почему они бросили меня здесь совершенно одну?!

      В горле растет ком.

      Я сердито смахиваю одинокую слезинку, скатившуюся по щеке.

      – Прекрати, я не хочу об этом говорить!

      Дэниел снова целует меня в плечо.

      – Ладно. Не хочешь – не будем… Надо было купить спринг-роллов, я просто помираю с голоду, – говорит он, меняя тему. Легонько сжимает мой локоть.

      Растягиваю губы в унылой улыбке и впервые за долгое время чувствую, что другой человек меня понимает.

      Кручу кольцо на пальце, глядя в пустоту; еду в поезде, возвращаясь домой с работы, и пытаюсь анализировать последние несколько дней. У меня полно дел и хлопот, но, жизнью своей клянусь, не могу перестать думать о том, что сказал Дэниел, что я прячусь за своим горем.

      Я так вкалываю на работе именно потому, что альтернатива – развалиться на части и потерять работу?

      Если я не буду выглядеть красиво, никто не будет обращать на меня внимание… и мое сердце больше никогда не будет разбито.

      Мой разум – спутанный клубок растерянности и противоречий, и при этом я никак не могу выбросить из головы явление Эллиота Майлза в треклятом полотенчике.

      Я думаю об этих мышцах, просыпаясь, я думаю о них, пока еду на работу, я думаю о них, когда ложусь спать. В ду´ше, в тренажерке, одна в постели – короче, где угодно я думаю о них. И, поверьте, за те вещи, которые я при этом воображаю, мне уготована прямая дорожка в преисподнюю. Достаточно сказать, что в моих грезах Эллиот Майлз проводит массу времени, умостив голову между моих ног, и, святые угодники, какой же у него сильный язык! Я почти наяву вижу, как сок моего возбуждения поблескивает на его губах, когда он поднимает голову и смотрит на меня, почти чувствую, как его щетина обжигает