Обратная дорога в будущее. Виктор Шафидинович Тагиров

большой и наши и агитотряд пойдут, пусть с ними и едут, – Виктор прямо и эмоционально смотрел на командира.

      – Чего-о? – комбат удивлено уставился на него, – не стыдно тебе? Бабы? Стыдись, капитан.

      – Мне без разницы, товарищ майор, только мне их еще не хватало, итак табор насобирали, словно на свадьбу, а не в бой.

      – Нет, никакого боя, понял? Нет, и не будет! Потерпишь часок, ничего с тобой не случится. Еще благодарить будешь, – комбат улыбнулся, глядя на удивленного и нахмурившегося Виктора, – там сама Маркова.

      – Кто? Иваныч, мне хоть королева, без разницы.

      Он вышел из казармы и сладко потянулся. Что-то грустное навело его на раздумья, он внимательно прислушался к своим мыслям, и ощутил пустоту. «С чего бы?» Вдруг вспомнились бессонные ночи в хирургическом отделении, потом похороны жены. Да, сейчас это ярко всплывает в памяти, а тогда в те дни, это было страшной депрессией. Сумасшествие медленное и верное. Вспомнился и тот выстрел, один единственный не на войне. Он успел поговорить с этим парнем и назвал себя, тот плакал и извинялся, хотя минуты его были сочтены. А, так ли уж сочтены? Ведь мог он ему помочь. Мог! Но не стал, не смог протянуть руку умирающему, пусть виноватому в гибели жены, но умирающему молодому парню. Тогда он решил, что места среди людей ему нет. Он пришел к командиру и честно во всем признался. Тот пожалел молодого офицера, пережившего недавно такое большое горе, как смерть беременной жены. Посоветовал ехать в Афган. Все прошло как не странно гладко, и вскоре уже Тихонов убыл к новому месту службы. Он похудел и в конец извелся, в душе считая себя убийцей. К месту службы он доехал с твердым убеждением и намерением получить свою пулю, как можно быстрее. Он так и ответил своему новому начальству, на вопрос «зачем ты сюда приперся?» Однако вместо ожидаемых боев он получил под начальство…полковой клуб. Промучившись две недели, сотчаянием и слезами на глазах провожая в бой своих товарищей, он снова предстал пред «грозные очи» начальства. Что говорил командир, Виктор вспоминать не любил, но только после разговора он твердо пообещал выбросить все из головы. Через неделю он принял свой взвод. Семнадцать будущих «тихоновцев» встретили его настороженно, но первые же бои показали, что Тихонов родился с командирскими погонами. И снова перед глазами похороны, ярко красный гроб, плачущий и причитающий люд, и он среди них мрачный и окаменевший, ни слова, ни слезинки. Потом он выплачется, потом он в пьяном угаре будет кому-то рассказывать о судьбе и душевной боли, а тогда девять дней он не сказал никому не слова.

      – Пасечник!

      – Я! – сержант вырос, словно из-под земли.

      – Готовь две коробки, полный боекомплект, боеприпасы по наряду, остальное, как всегда.

      – Сколько человек?

      – Я десятый, – задумался Тихонов, – со мной Степанов, остальные кого придумаешь, мне все равно. Коля? Ты ничего не чувствуешь?

      – Не понял, – сержант осторожно посмотрел на командира, – вы, о чем?

      Тихонов неопределенно пожал плечами. Пасечник