Последний тигр. Обитель Святого Ястина. Татьяна Белова

корзина быстро летела вниз.

      – Это ты, что ль, грамард? – спросил Ориса глава палат. Выглядел он как последний бездарь без единого медяка за пазухой, в бороде запутались листья, трава и комья глины, сам грязный, грязь эта по нему стекала, когда он лил себе на макушку воду из медного кувшина с изящной ручкой. Этот изысканный предмет был невероятно чужероден его медвежьей стати.

      – Девран из Ормиша я, глава местной Торговой палаты и представитель Северной купеческой гильдии за столом Ниварской Пятёрки.

      Орис хмыкнул, скорее от уважения – такой высокий человек, а не гнушается испачкаться, но Девран воспринял это иначе, отбросил кувшин, сложил руки на груди и двинулся на него угрожающе.

      – Тебя кто послал ко мне, грамотей? И где твой белый дружок, за монастырскими стенами, небось, уже спрятался?

      Орис поднял брови, не находя причины для такой гостеприимности, но не отступил, взвесив слова, ответил:

      – Я не за цвет стою, милсдарь Девран из Ормиша, я за истину. Такую судьбу выбрал мне Создатель – идти за его Словом. Вот на дне этом, например, какой прок от цвета? Здесь даже золото будет одного цвета с дерьмом, а потому лучше всегда доискиваться сути вещей.

      – Золото, значит, – хохотнул Девран. И опять слова Ориса были поняты неправильно. Грамард нахмурился —редко когда он так промахивался. – Вот если воду вернёшь, тогда и будет тебе золото.

      Кто-то закричал, и тяжелое эхо раскинулось по берегам. Орис посмотрел вдаль, и увидел, что верёвка подъемника порвалась, корзина перевернулась, и мешки с солью с высоты рухнули вниз, на ступеньки площадки. У правого берега разлилось белое пятно и закружилось в воздухе солёное облако.

      Девран выругался и, хлюпая по грязи, пошёл разбираться.

      Орис почесал вспотевший затылок. Можно ли сказать, что он только что получил контракт? И хотя Орис имел странную привычку верить людям на слово, сейчас ему казалось, что была это всего лишь насмешка со стороны купца, он и не думал брать грамарда на работу. Но суть происходящего была такова, что, к кому бы Орис ни пошёл, все спросят одно и тоже: « Милсдарь грамард, где вода-то? Вот если он поймёт, что произошло и вернёт воду…

      «Ну и самодовольный же ты петух, милсдарь грамард», – прозвучал в голове голос Кастора. Орис улыбнулся и пошёл обратно к грязным и скользким ступеням глиняной лестницы.

      Провожающая их от трактира толпа до пристани не добралась, поредела, а потом и вовсе рассеялась, у горожан были и свои дела. Брат Радон откланялся, сказав, что уже и так ноги стёр, бегая по городу, так что пришло время сосновой чаши – по монастырскому времени сие означало отдых, за ним потрусил мельник, потом и кузнец. Последний, услышав городского глашатая, отправился выполнять заказ. До причала с ними дошёл только корабельщик, но и тот в какой-то момент исчез в прибрежных зарослях чайвана и крапивы. Но надолго трава его не задержала, и он быстро вернулся на причал. Когда Орис, тяжело дыша, одолел последнюю ступеньку, то увидел его, одиноко