Взрыв на штольне номер 7. Рассказы. Валентин Белокрылов

впечатлением Вали, когда вышел, – следователь-то Алёха-боханский!

      – Какой он Алеха!

      – Следователь в этом деле ничего не понимает. Он капсюля не отличает от шнура, ему расследовать только кражи овец у чабанов, он не знает даже в чём моя вина, как попугай всё время твердил, раз люди погибли, значит, кто-то должен отвечать. Он не знает в чём конкретно нас обвинить, не знаю, что вам скажет, а мне он конкретного ничего не предъявил.

      – Тогда, братцы, живем! – обрадовался прораб.

      Ему следователь после уточнения его анкетных данных, сказал:

      – Вы обвиняетесь в гибели Сарсембина и Мельника.

      – Обвиняемый посмотрел на следователя с недоумением: – Позвольте! Как это я обвиняюсь в гибели Сарсембина и Мельника? Я что-то не пойму, что, я их убивал?

      – У вас погибли подчиненные, а вы не чувствуете себя виновным? – удивился следователь.

      – Да, люди погибли, но я абсолютно не чувствую за собой вины.

      – Значит, людей нет, а вы себя виновным не чувствуете?

      – Да. Не виновен, – ни прямо, ни косвенно, – твёрдо заявил прораб.

      – А кто же виновен?

      – А это вы должны расследовать и ответить на этот вопрос, а вас я прошу предъявить мне конкретные пункты обвинения. Тайлаков был более конкретен, чем Вали.

      – Вот у шоферов случаются аварии, гибнут шофера, так что же, за каждую гибель шофёра сажают начальника автобазы и всё руководство? Сами по себе склады ВВ не взрываются, тут, возможно, есть какой-то просчёт, как у шофёра, так и у взрывника Мельника. Склады ВВ, так сдаются в эксплуатацию, что взрывы, подобно нашему, вообще исключены.

      – У вас же там выявлены многие нарушения, – возразил следователь.

      – А у кого их нет? У нас работы начались недавно, у нас нехватки, неукомплектованность, и ещё масса разных нарушений – за что меня и понизили в должности. А вот в чём вы меня обвиняете конкретно – я бы хотел услышать.

      Подследственные съездили в Алма- Ату, нашли толкового юриста, проконсультировались, после чего обзавелись копиями всех приказов о наказании нарушителей правил и требований техники безопасности, а Вали снял копии со всех предписаний, которых оказалось очень много. У следователя, как и у любого другого, это дело было не единственное, и не срочное. Ему нужно было бы, скрупулезно изучить всю специфику ведения горных работ, или же получить грамотную и исчерпывающую консультацию, чтобы вести хотя бы на равных разговор с подследственными. Но следователь не сделал ни того, ни другого и всё следствие пошло на разных языках.

      На следующий раз следователь спросил у Вали: – почему у вас на штольне хранилось взрывчатки больше положенного?

      Вали ответил: – это слова, которые вы слышали, а вот акт, вернее копия акта ревизии, где сказано, что излишков и недостатков взрывчатки на складе не обнаружено. В акте проверки зафиксировано, что учёт производился с нарушениями, которые выражались в исправлении в журналах цифр. Таких уж грамотеев приняли на работу до меня, в акте это