Гришенька. Дарья Вакорина

слабость, отвёл взгляд от прожигавших его теперь светлых глаз.

      Юноша глубоко вздохнул и вновь взглянул на друга. Гриша спокойно кивнул Феде, и тот без слов его понял. Научить, так научить. Также безмолвно они стали приближаться друг к другу. Кончиком носа Аксёнов чувствовал теперь чужое дыхание, но оно не смогло его остановить.

      В одно мгновенье губы их сомкнулись, и Григория в тот же миг будто окатило кипятком. Он отпрянул от друга, широко раскрыв глаза. Щёки его зарделись, всё тело сделалось ватным и повалилось в траву.

      – Прошу теперь, оставь меня… – сумел с хрипом от застывшего в горле голоса промолвить Аксёнов, закрывая руками лицо, – бога ради, оставь…

      – Прости меня… – отчаянно выпалил Фёдор, чувствуя, что совершил чудовищную ошибку, и поспешил уйти.

      Глава 18

      До глубокой ночи не спали оба. И Вдовин тоже. Он сидел внутри повозки, под навесом, на одной из лавок. Молодой человек, посреди тяжёлых дум, обратил внимание на воткнутый меж досок подсыхающий ландыш. Фёдор сорвал стебелёк и бережно потрогал белые бутончики, сохранившие всё такую же мягкость и шелковистость.

      И всё-таки время уже близилось к рассвету, а от Гриши совершенно не было ни шороха. Это даже как-то настораживало. Молодой каретник уже хотел было выйти да проверить друга, но вдруг столь ожидаемый шорох послышался даже слишком отчётливо. Зашуршала трава, что-то будто бы билось об землю.

      – Гриша?.. – заволновался Вдовин и вылез из телеги.

      Он поспешил к месту, где видел товарища последний раз и вновь раздвинул высокую траву руками:

      – Гриша?!

      Примятая трава была пуста. И только ночной ветер безмолвно бегал, как и где ему вздумается. Тишина без признаков жизни. Но не мог же юноша куда-то уйти? Не мог же оставить друга одного? Не мог же, правда?..

      Федя прильнул к земле и с ужасом обнаружил вырванные с корнем копны травы и следы от других, незнакомых сапог. Случайно нащупал он и чёрную ленту , которой всегда у Григория были подвязаны волосы. Тревога закралась в сердце молодого человека. Пальцы стали подрагивать, будто лента была столь же тяжела, сколь и прожигала своим невидимым огнём чужую ладонь.

      Тут же с дороги послышался поспешный топот копыт и увесистые, обитые железом колёса. Фёдор поднял глаза и прищурился: тёмная карета стремительно уезжала вдоль по дороге.

      – Стой! – вскрикнул Вдовин и вскочил на оцепеневшие на мгновение до этого ноги.

      Он, позабыв про ватные ноги, запрыгнул на козлы и пришпорил коня, намереваясь догнать карету. Сомнений не было, Гриша был где-то там, в чёрной карете, что намеревалась вот-вот скрыться за горизонтом.

      «Отец выследил! – пронеслось у молодого каретника в голове, – не уберёг его!»

      Кучер той загадочной кареты заметил за собой «хвост» не сразу, поэтому верст через две ехал уже чуть ли не в прогулочном темпе. Да и Фёдор пока не понимал с чем имеет дело, поэтому выдерживал безопасную дистанцию, неизменно преследую карету. Хотелось рвануть к ней прямо сейчас, разнести её в щепки, но… опасноидействовать необдуманно. И юноша всегда знал это.

      К утру та остановилась