Сладкий апокалипсис. Ты моя. Сумеречная Грёза

умнее.

      Грибы создали для того, чтобы разъедать пластик. Большое австралийское пятно мусора в тихом океане стало стремительно уменьшаться, к 2089 году оно почти исчезло… Вот только люди в своих кроватях засыпали и больше не просыпались. Сначала десятки, потом сотни… И сразу миллионы. Это была жуткая катастрофа. Но потом стало ещё хуже. Грибы мутировали, человек под воздействием их спор становился агрессивен. Мужчины начали убивать, звери бросаться на все живое, а женщины… Женщины были слишком восприимчивы, и умирали первыми. Они просто падали и не вставали. Выжили только те, у кого был иммунитет. Таковых было немного. Мужчин выживало гораздо больше. Нам повезло найти теплое пристанище, пока весь мир горел в огне. Но за эти годы мы все равно научились выживать, потому что каждый из нас прошёл первые пять лет ада. Пять лет смрада от трупов, споровых туч и страха. А потом споры добрались и до нашего поселения. Мужчины сошли с ума, хорошо, что их было не много. Спастись удалось только девяти женщинам, нам, потому что у всех был иммунитет. Мы не заснули и смогли себя защитить. А потом сбежали. Наше поселение больше не было безопасно, нас нашли споры, найдут и обезумевшие хищники под их воздействием.

      Пять дней… У нас есть ещё пять дней, чтобы успеть добраться до Квартейла. Мы уже несколько лет слышим призывы этого небольшого городка, он высоко в горах и принимает всех выживших. Мы решили испытать удачу и двинулись в путь.

      – Что-то мотор барахлит, Анна, – наш старенький дом на колесах тянул из последних сил, – топливные элементы на исходе. Не знаю, что прикажет жить первым – мотор или треснувшее топливо, – громко сказала бравая София, сидевшая за рулём и пытавшаяся перекричать ветер, дувший в ржавые щели кузова.

      Я тем временем проверяла энергооружие, в котором тоже осталось совсем немного зарядов.

      – Этому мотору нужно протянуть всего несколько дней, а потом хоть в пекло, – ответила я, и тут же сглазила.

      – Вот черт! – закричала София, с ненавистью ударив по вставшему намертво рулю, – Он-таки сдох!

      – Кто? – испуганно спросила Мила, подросток четырнадцати лет с милыми золотистыми кудряшками. Она почти не помнила старый, красивый мир и часто плакала об этом.

      – Мотор сдох, – пояснила София, мотнув черной гривой волос. Румянец на бледных щеках выдавал ее гнев, – Выходим.

      – Все выходим! – прокричала я, разбудив спящих в конце машины девочек, – Мотор вышел из строя, топливные элементы не стабильны. Мы можем взорваться.

      Девочки еле разлепили глаза и сонно поплелись к выходу.

      Не знаю, почему они выбрали меня, ведь я была даже не самая старшая. Мне исполнилось двадцать восемь, София на эту роль подходила бы больше. Ей было тридцать и она служила в армии когда-то. Вот только в экстренных ситуациях я действовала быстро и продуманно, собиралась лучше, чем она, может быть, поэтому все считали меня главной. Но я старалась поддерживать равенство. Всё-таки трудно отвечать за все одной. Он и не знают меня слабую, а иногда так хочется ею