Чарующая Магнолия. Розалин Сильвер

девушка, бросился за ней следом и через некоторое время нашёл Мэг, лежавшую рядом с грудой валежника, всю в крови и в слезах. Острые обломки ветвей повредили ей плечо и кисть, и из ран хлестала кровь, заливая платье девушки, но самым серьёзным, что с ней случилось, был перелом бедра. Мэг представления не имела, что человек может испытывать настолько сильную боль и не повредиться при этом рассудком; пока её несли в дом, она дважды теряла сознание. Девушка была убеждена, что умрёт, и это даже не пугало её. Смерть казалась долгожданным избавлением от невыносимых мук.

      Но Магнолия всё же поправилась. Сломанная кость срослась, но левая нога стала короче правой, и Мэг навсегда приобрела хромающую неуверенную походку.

      Кто бы знал, как много горя принесла хромота девушке! Иногда Мэг сожалела, что выздоровела, а не умерла. Казалось, каждый считает своим долгом обратить внимание на её недостаток; даже старенькая служанка, горячо любившая Мэг и находившая на свои чувства живой отклик, именовала девушку не иначе как «бедненькая хромоножка», даже не подозревая, насколько унизительно для Мэг это звучит.

      Как ни странно, смириться с физическим изъяном девушке помог её дядя – непреднамеренно, конечно. Мэг долго раздумывала над его словами: «Они говорят, что ты хромаешь, – и что? Ты ведь действительно хромаешь». Хромота не позволяла Мэг резвиться вместе с её ровесницами, лишала её возможности танцевать; если девушка даже просто долго шла пешком, левое бедро начинало ныть… Но изменить это Мэг не могла. А, раз так, стоило ли сокрушаться? Лучше принять свой недостаток и смириться с ним. Люди при желании всегда найдут, к чему придраться, но нужно ли так расстраиваться из-за чьих-то необдуманных злых слов? Если задуматься, то произносящий грубости человек унижает сам себя, а вовсе не того, кого хочет оскорбить.

      Помогли и решительные утверждения мадемуазель Роган, что не походка делает женщину настоящей леди, а её манеры и воспитание. Мэг очень хотелось стать настоящей леди, а раз мадемуазель Роган утверждает, что хромота этому не помеха, значит, так оно и есть.

      Сейчас, лёжа в постели, Мэг перебирала в памяти подробности тех печальных месяцев. Как она заново училась ходить, превозмогая мучительную боль; как становилась совершенно беспомощна без костылей. Как иногда плакала в отчаянии, когда ничего не получалось. И как обидно было выслушивать чужие насмешки, зная, что люди, их произносившие, никогда не поймут, какие мучения ей пришлось преодолеть, только чтобы снова научиться ходить, хотя бы и хромая.

      А затем её мысли переметнулись к более ранним временам, когда она жила вместе с родителями. Мэг вспоминала, как папа, сажая её впереди себя, катал девочку на своем коне, казавшемся ей громадным, будто гора; как она училась ездить на собственном пони – до чего же здорово было осознавать, что это её пони, и ничей больше! – как мама с улыбкой слушала её полные восторга рассказы, когда они всей семьёй собирались в гостиной…

      И почему-то именно эти воспоминания, светлые и счастливые,