Последствия. Кир Луковкин

как бы невзначай сюжет включите, будто сами смотрите, когда он будет рядом. Будет спрашивать, сработайте от обратного, запретный плод сладок, он заинтересуется, а там сам насадит себя…

      – Этот «паттерн» здесь не сработает. Вы не учитываете региональный коэффициент. Надо давить на толерантность к ландшафту. У нас скоро такой «паттерн» появится, улучшенный, вышлем вам.

      Полный аврал. Иван подошел к кабинету Белкина, просочился в приемную:

      – Добрый день, Лиза. У себя?

      – Пока занят… Добрый день, – секретарша Лиза строго глянула на него. – Вы на какое время?

      – И ты туда же, – улыбнулся Иван. – Я на минуту, решил к старому другу заскочить.

      – Боюсь, Николай Юрьевич… – но Лиза не успела договорить, потому что дверь кабинета открылась, и на пороге возник грузный мужчина. Мужчина застыл в проеме, спиной к Ивану, и сказал Белкину:

      – Чтобы без осечек, слышишь? Мне нужен результат, а не твоя эффективная работа. Они должны проголосовать как надо. Без вариантов.

      Белкин промычал что-то заискивающе. Грузный развернулся всем корпусом, зыркнул на Ивана и покатился прочь из приемной. Преф. Из Министерства, комитетчик.

      – И вам здрасте, – сказал Иван и юркнул в кабинет Белкина.

      Начальник отдела пребывал в подавленно-возбужденном состоянии. Это когда на тебя вылили ведро помоев, поставили невыполнимую задачу, а ты осознал весь масштаб случившегося дерьма, но еще не знаешь, с какого конца его разгрести.

      Белкин был среднего роста, полноватый, коренастый парень одного с Иваном возраста. Лицо его отсвечивало бледностью, под глазами вечно краснели круги, кучерявая шевелюра прилепилась к голове как живое существо. Нет, решил Иван, Белкин год от года дурнел. Еще пяток лет и эта работа его доконает.

      – Веселый денек? – спросил Иван вместо приветствия и рухнул на диван, спрятавшийся сразу за дверью.

      – Тебе еще что нужно? – со страхом спросил Белкин. – Граф, я занят, не заметил?

      – Конечно, заметил! – хмыкнул Иван. – Этот хряк аж лично приперся. Что у них там подгорело? Опять демонстрации-протесты? Опять не конформное поведение?

      Белкин кажется пришел в себя и стал угрюмо сгребать в кучу документы, разложенные, очевидно, для ушедшего чиновника. Покончив с этим делом, сунул пачку в верхний ящик стола и уселся за стол. Прозрачный экран консоли подмигивал ему синим и зеленым, что-то шевелилось в раскрытых окнах. Белкин клацнул по крышке стола, где размещался блок управления, и огоньки погасли. Граф с усмешкой наблюдал за его манипуляциями.

      – Ну, чего надо? – выдал Белкин.

      – Ты знаешь.

      – Мне некогда. Сроки горят. Этим, сверху, надо высрать эйфорию до конца месяца, а тут осталось дней восемь. Им нужен готовый алгоритм, а мои ребята сделали только быстрый восторг. Нет, эйфорию им подавай, чтобы в экстазе все бились.

      – Ну ясно, – сказал Иван. – Все как обычно. Срочно и ко вчерашнему. Возьми прошлогодний алгоритм, с открытия лунной базы. Прилепи березок, полей,