Горе от ума. Александр Грибоедов

была, нрав тихий, редких правил.

      Одно не к чести служит ей:

      За лишних в год пятьсот рублей

      Сманить себя другими допустила.

      Да не в мадаме сила.

      Не надобно иного образца,

      Когда в глазах пример отца.

      Смотри ты на меня: не хвастаю сложеньем,

      Однако бодр, и свеж, и дожил до седин;

      Свободен, вдов, себе я господин…

      Монашеским известен поведеньем!..

      Лиза

      Осмелюсь я, сударь…

      Фамусов

      Молчать!

      Ужасный век! Не знаешь, что начать!

      Все умудрились не по лéтам.

      А пуще дочери, да сами добряки,

      Дались нам эти языки!

      Берем же побродяг, и в дом, и по билетам[3],

      Чтоб наших дочерей всему учить, всему —

      И танцам! и пенью́! и нежностям! и вздохам!

      Как будто в жены их готовим скоморохам.

      Ты, посетитель, что? ты здесь, судáрь, к чему?

      Безродного пригрел и ввел в мое семейство,

      Дал чин асессора[4] и взял в секретари;

      В Москву переведен через мое содейство;

      И будь не я, коптел бы ты в Твери.

      София

      Я гнева вашего никак не растолкую.

      Он в доме здесь живет, великая напасть!

      Шел в комнату, попал в другую.

      Фамусов

      Попал или хотел попасть?

      Да вместе вы зачем? Нельзя, чтобы случайно.

      София

      Вот в чем, однако, случай весь:

      Как давиче вы с Лизой были здесь,

      Перепугал меня ваш голос чрезвычайно,

      И бросилась сюда я со всех ног…

      Фамусов

      Пожалуй, на меня всю суматоху сложит.

      Не в пору голос мой наделал им тревог! —

      София

      По смутном сне безделица тревожит.

      Сказать вам сон: поймете вы тогда.

      Фамусов

      Что за история?

      София

      Вам рассказать?

      Фамусов

      Ну да.

      (Садится.)

      София

      Позвольте… видите ль… сначала

      Цветистый луг; и я искала

      Траву

      Какую-то, не вспомню наяву.

      Вдруг милый человек, один из тех, кого мы

      Увидим – будто век знакомы,

      Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,

      Но робок… Знаете, кто в бедности рожден…

      Фамусов

      Ах! матушка, не довершай удара!

      Кто беден, тот тебе не пара.

      София

      Потом пропало всё: луга и небеса. —

      Мы в темной комнате. Для довершенья чуда

      Раскрылся пол – и вы оттуда,

      Бледны как смерть, и дыбом волоса!

      Тут с громом распахнули двери

      Какие-то не люди и не звери,

      Нас врознь – и мучили сидевшего со мной.

      Он будто мне дороже всех сокровищ,

      Хочу к нему – вы тащите с собой:

      Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!

      Он вслед кричит!..

      Проснулась. –

3

Дворянских детей чаще всего воспитывали гувернеры. Богатые семьи также могли приглашать приходящих учителей, в основном французов. После каждого урока таким преподавателям выдавали «билеты», по которым они и получали вознаграждение.

4

Коллежский асессор – чин VIII класса, равный капитану в армии. Переход из IX класса в VIII считался наиболее трудным. До 1845 г. коллежские асессоры получали потомственное дворянство.