Серебряный век. Смешные стихи. Осип Мандельштам

бочка».

      Схема смеха

      Выл ветер и не знал, о ком,

      вселяя в сердце дрожь нам.

      Путем шла баба с молоком,

      шла железнодорожным.

      А ровно в семь, по форме,

      несясь во весь карьер с Оки,

      сверкнув за семафорами, —

      взлетает курьерский.

      Была бы баба ранена,

      зря выло сто свистков ревмя, —

      но шел мужик с бараниной

      и дал понять ей вовремя.

      Ушла направо баба,

      ушел налево поезд.

      Каб не мужик, тогда бы

      разрезало по пояс.

      Уже исчез за звезды дым,

      мужик и баба скрылись.

      Мы дань герою воздадим,

      над буднями воскрылясь.

      Хоть из народной гущи,

      а спас средь бела дня.

      Да здравствует торгующий

      бараниной средняк!

      Да светит солнце в темноте!

      Горите, звезды, ночью!

      Да здравствуют и те, и те —

      и все иные прочие!

      Военно-морская любовь

      По морям, играя, носится

      с миноносцем миноносица.

      Льнет, как будто к меду осочка,

      к миноносцу миноносочка.

      И конца б не довелось ему,

      благодушью миноносьему.

      Вдруг прожектор, вздев на нос очки,

      впился в спину миноносочки.

      Как взревет медноголосина:

      «Р-р-р-астакая миноносина!»

      Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,

      а сбежала миноносица.

      Но ударить удалось ему

      по ребру по миноносьему.

      Плач и вой морями носится:

      овдовела миноносица.

      И чего это несносен нам

      мир в семействе миноносином?

      Кто он?

      Кто мчится,

                         кто скачет

                                          такой молодой,

      противник мыла

                                и в контрах с водой?

      Как будто

                     окорока ветчины,

      небритые щеки

                               от грязи черны.

      Разит —

                   и грязнее черных ворот

      зубною щеткой

                               нетронутый рот.

      Сродни

                   шевелюра

                                   помойной яме,

      бумажки

                    и стружки

                                     промеж волосьями;

      а в складках блузы

                                    безвременный гроб

      нашел

               энергично раздавленный клоп.

      Трехлетнего пота

                                 журчащий родник

      проклеил

                    и выгрязнил

                                         весь воротник.

      Кто мчится,

                         кто скачет

                                         и