Своя сказка. Nata Bagira Sok

Даже когда он уснул на её коленках, она разбудила его, позвонив на телефон. Не растормошила за плечо или просто скинула его голову со своих ног, нет. Она позвонила и звонок разбудил его. Её странностям нет предела, но его это уже давно не удивляет, а даже забавляет.

      – Обещаю, что буду вести себя прилично, если никакой «конь» не станет на меня ржать, – при этом сам начал издавать лошадиное ржание.

      – И этот человек пытается затащить меня в «приличное» место, – негромко сказала она, так чтоб только он услышал, входя в кафе.

      Поздоровавшись с продавцом, она быстро озвучила свой заказ, он, как всегда, заказ тоже самое, только двойную порцию всего, оплатил, взял разнос и пошёл к ней. Она уже заняла столик в самом центре зала. Вроде, серая мышь, не любит прилюдных касаний и вообще внимания к себе, а в кафе всегда садится в центр. Этого он тоже никак не мог понять.

      – В «приличном» месте, я бы вёл себя соответственно, – сказал он, продолжая прерванный разговор, – а в не приличном, могу себя вести не прилично.

      – Ты чуть не захрапел на «Кармен», – напомнила она укоризненно.

      О да, он помнит Тот поход в театр. Ужаснее пытку придумать сложно. Почти четыре часа длился этот кошмар. Ему казалось, что время остановилось и эта опера никогда не закончится. Ещё она, всё время пинала его локтем, чтоб он не усыпал.

      – Да там пол зала спало, кто так пишет? – не унимался он, вот уже в который раз. – Ты бы и сама уснула, если бы рядом с тобой бабулька, не храпела на весь зал.

      – Бабушка не спала, просто у неё проблемы с лёгкими, вот она и хрипела, когда дышала, – стала она опять заступаться за старушку из соседнего кресла.

      – Хрипит, храпит, какая разница? Но, именно это тебе и помешало уснуть, – не унимался он, – А я на сон не жалуюсь, могу спать в любых условиях и даже стоя.

      – Армия по тебе плачет, сон на тумбочке, прям вижу, как старшина тебе поёт оперу «Кармен», а ты спишь, – сказала она и рассмеялась.

      – Вот провалю летнюю сессию и пойду в армию, и тебе не наткем будет издеваться и насмехаться, – сказал он, запихивая себе в рот сразу половину булочки с творогом.

      – И кому ты сделаешь хуже? – она перестала смеяться и опустила глаза. Он знает, что прищемил её самолюбие. Он только это слабое место у неё нашёл.

      Пытаясь узнать о ней больше, парень рассказал всю свою жизнь ей, и как с отцом ездил, и как мама их бросила, и как они с этим справлялись, и даже то, как они сейчас живут. Но, от неё не добился ни слова. Она ничего не рассказывает о себе, своих родных или близких. Ни о прошлом, ни о настоящем. Спрашивать тоже бесполезно, замыкается и молчит. Через время только начинает говорить и то, о чём угодно, но только не о своей жизни. Они всегда встречаются и расстаются возле академии, он не знает где она живёт, и она не позволяет её провожать или подвозить домой. Иногда она уходит от академии пешком, иногда садится на троллейбус. Он даже думал проследить за ней, но потом вовремя остановил себя. Если ей так комфортнее, то не его это дело, где и как она живёт.

      – Извини, –