Третьего раза не будет! Книга 1. Ульяна Муратова

заглянул во все углы и помещения, надолго задержавшись в спальне. При виде кровати он опешил и переводил ошеломлённый взгляд с меня на постель и обратно. В душе рождалось тревожное чувство. Может, это не Алекс? Его брат? Он тоже явно был шокирован встречей. Как же так? Хотя есть способ проверить. Заставила его стянуть с правой руки странного кроя комбинезон, чтобы осмотреть рисунок на его коже. На вид узор был точно таким же, как раньше, но разве возможно достоверно помнить столько лет спустя?

      Алекс продолжил сверлить меня яростным взором.

      Я попыталась выдернуть руку, но не преуспела, тогда пришлось подтащить Алекса к тумбочке, где лежали наши фотографии, и достать самую последнюю, где мы стоим в джинсах и белых майках, держимся за руки и улыбаемся в объектив. Таких фоток было две, на одной мы прижались спинами друг к другу, и рисунок хорошо виден на обеих руках, моей левой и его правой. Пока я сравнивала, Иртов заинтересовался другими фотографиями. Они лежали в отдельном альбоме, и я никак не могла набраться сил его выкинуть, хотя иногда очень хотелось.

      И снова он разглядывал альбом так, словно видит впервые, хотя мы сделали его вместе, некоторые фотографии он даже сам подписал. Указала на эти места. Плотные картонные страницы он перелистывал по нескольку раз, всматриваясь в лица знакомых и одногруппников, что попали в кадр. Надписи, сделанные собственной рукой, заинтересовали его больше всего, их Алекс изучал с особой тщательностью.

      Затем он завороженно коснулся отделанной бирюзой спинки кровати, потрогал зеркало в старой бронзовой раме, внимательно обошёл квартиру ещё раз, дотрагиваясь до вещей. Надолго остановился у обшитого медью щита, купленного им на одной из питерских барахолок. Затем он сел на диван и властно усадил меня рядом с собой, заставив смотреть ему в глаза.

      «Кто ты такая?» – его голос ворвался внутрь разума, и настал мой черёд терять почву под ногами.

      «Аня. Анна. Твоя бывшая возлюбленная».

      Этот странный мысленный контакт дал возможность словно проникнуть в его чувства. Меня обдало ледяной враждебностью. А ещё я вдруг очень ясно осознала: сидящий рядом человек меня совершенно не знает. Это причинило боль. Я не понимала, как такое могло произойти.

      Алекс не разрывал тяжелого зрительного контакта и словно присутствовал у меня в голове, читая мысли.

      Отвечать было сложно, но оказалось, что можно показывать картинки из прошлого.

      И я вернулась в воспоминания, начиная с нашей первой встречи. Первый год мы просто дружили, и если я была безнадёжно влюблена в него почти с начала первого курса, то он держался холодно до тех пор, пока я не расцеловала его первого сентября на второй год обучения. Так обрадовалась встрече после целого лета разлуки, что не удержалась и повисла у него на шее, покрывая щёки восторженными поцелуями. Тогда Алекс подхватил меня и поцеловал в губы, прижав к себе ещё крепче. С того момента мы стали неразлучны, а месяц спустя съехались.

      Я показывала ему наши дни и ночи, учёбу, которая всегда давалась легче, когда мы делили сложности