Белая Лебедушка. Вячеслав Евдокимов

добычею битком,

      И чтоб беременным взвить муки,

      Жестоко били их пинком

      И животы потом вскрывали,

      Живьём глотая их плоды…

      Не как они кто, – тот в опале,

      Тому – смерть, муки, кандалы.

      Пылали хижины горюче…

      Животных в бойне дикий рёв!..

      Дым превращался в аспид—тучи,

      В колодец старец сброшен, в ров

      В людей опять летит граната,

      Чтоб растерзать наверняка…

      Раздолье «бою» супостата,

      Морали ценность высока!

      Потом настал их час обеда,

      Есть, пить из жертв их черепов…

      – А что! Достойная победа,

      Давили гуков, как клопов…

      – Теперь повысят званье, знамо,

      Медаль дадут и снимут клип.

      Затмит свет миру наше знамя.

      Ай! Троеротии – гип—гип! —

      В себя еду вваливши с виски,

      По видакам позрев стрептиз,

      Хлебнули крови жертв по миске

      И вновь за фотки с кличем «Cheese!»

      Поля спалили огнемёты,

      Разрушен дамб разумный строй…

      Краж проявили сверхвысоты

      И, как осиный ярый рой,

      На жертв набросились остаток,

      Прикладом в кучу понагнав…

      Да, троерот на кровь сверхпадок,

      И совесть в нём не знает прав…

      Столкнувши скорбных на колени

      И помочась на них – сортир! —

      Вмиг превратили всех в мишени,

      Явив себе азартный тир:

      Тем отстрелили напрочь уши,

      Тому влетела пуля в глаз,

      А этой – в рот, на, мол, покушай! —

      У той рука вдруг отсеклась…

      Частили выстрелы в затылки

      И – шик! – коль строго меж бровей…

      И прикрывали без заминки

      Собою матери детей:

      Cпасти! Спасти родных малюток!

      Но став от пуль, как решето,

      Навек стихали – вид сей жуток —

      Не воскресит их ввек никто…

      Их троероты, отшвырнувши,

      Детей приканчивали враз:

      – Не скажут, били-де, баклуши

      Мы здесь, бездельем возгорясь!

      Из жертв растерзанных ворота

      Соорудя, под гогот, вой,

      В футбольный раж вошла вдруг рота,

      Играя жертвы головой…

      И Злелли рапорт пишет браво,

      Что за полтысячу врагов

      Скосил налево и направо,

      Не отступя на ноль шагов.

      Ух! Восхитится ротой «Чарли»

      Любой командования ранг,

      Как шли за ним в атаки парни,

      Что необузданный мустанг!

      И, насладившись мыслью сладкой,

      И что уже страшила ночь,

      Он и всё воинство порядком

      Обратным вон убрались прочь.

      Остался пепел от деревни

      И трупы, трупы, кровь и гарь…

      И тишина. Лишь не плачевны

      Глаза у смерти. Не бунтарь

      Она от пяток до макушки

      За ужас, в косточки играв, —

      Её любимые игрушки,

      И не отдаст