Оглянитесь сотник Черкашин. юрий павлович елисеев

для чего они так скоро ему понадобились. Алексей Михайлович вышел на крыльцо, поприветствовал служивых и подробно обрисовал сложившуюся ситуацию. После этого он призвал казаков достойно встретить незваных гостей, и буде на то необходимость, уничтожить их. Казаки привычные к военным делам, почуяв драку, развеселились и с шуточками повскакали в сёдла. Ожидая командира, затеяли круговую джигитовку, своей лихостью и ловкостью бравируя перед атаманом. Алексей Михайлович, давая последние указания хорунжию, искоса наблюдал за казаками и довольно ухмылялся в усы. Наконец, Кулебякин получил задачу, спустился с крыльца и подошёл к своему жеребцу. Похлопав коня по шее, он почти не касаясь стремени, вскочил в седло и с криком «айда!» пришпорил коня. Тот хищно оскалился и рванул в улочку ведущую к северному валу. Казаки, прекратив джигитовать, выстроились в линию, и словно на верёвочке двинулись вслед за командиром. Хорунжий Кулебякин Матвей Иванович имел почёт и уважение среди подчинённых. Почти все его предки не доживали до сорока, и не потому что плохо воевали, а потому, что всегда лезли в самое пекло. Сам он не был исключеним из этого порядка, и к своему возможному концу относился с философским спокойствием. В свои тридцать пять он побывал в трёх баталиях, был ранен трижды и трижды награждён. К своему сегодняшнему заданию относился как к лёгкой прогулке, не более. Мало ли что там почудилось Сёмину. Он конечно, бывалый вояка, но кто не ошибается? В конце концов дальше будет видно – что да как. Поглядим..

      Сорвавшись с места в цепочке, его догнал урядник Ерёмин Игнат Егорович.

      – Матвей Иванович, я вот что.. – начал урядник. – Если будет заварушка, нам бы разделиться: я бы с десятком пошёл к урочищу Карасу, а вы к дозорным на Каир-Чаклы.

      – Брось Игнат, ты что всерьёз думаешь, что ногайцы осмелятся напасть? – куражась спросил Хорунжий. – Я слышал у них сейчас не до этого – у них сын хана женится. Так что расслабь пожалуйста булки и постарайся сидеть ровно.

      Сзади раздалось дружное ржание. Матвей оглянулся на казаков.

      – Ну вот видишь, даже жеребцы смеются!

      Пока ехали тени от деревьев стали длинней и дорога в лесу погрузилась прохладную негу. Дорога пошла вверх. На пригорке среди акаций показалась мазанка дозора. Кулебякин увидел как из дверей домика выглянул Букин. Заметив приближавшийся отряд он скрылся внутри и вынырнул обратно уже в папахе. Казаки спешились. Рыжий подошёл к хорунжию и доложил по форме, что пока всё спокойно: Сёмин и Черкашин сидят в дозоре, а он ожидает распоряжений от старшого и ведёт наблюдение за дорогой на урочище Карасу.

      – Из-за тебя здесь. – сказал Кулебякин. – Гордись! Пуля, как говорится – дура…, но и ты не подкачал..

      Рыжий стал пунцовым и обиженно проговорил.

      – Я был в дозоре и стрелял по праву. Кто мне попеняет?!

      – А я что, пеняю тебе? – ответил хорунжий. – Стрелял ты правильно – спору нет. И вопросов нет. Только вот другой бы подумал как это сделать. Голова на то и дадена, чтобы думать, а не только папаху носить. Веди к старшому.

      Прошли