Оглянитесь сотник Черкашин. юрий павлович елисеев

Дербентской крепостью. Казаки-гребенцы расположились в позади драгунского полка, расседлали коней и стали готовиться к ночи. Костров не зажигали. Сказано было – не показывать осажденным численность и расположение вновь прибывший войск. Савелий, раскатав бурку, улёгся рядом с Дормидонтом, и чувствуя потребность говорить, начал расспрашивать урядника о военных премудростях предстоящего штурма. Урядник уже отличился при обороне Кизляра от ногайского хана и даже был ранен. На вопрос, как там в бою? Ответил, хмуря брови: «Ты не думай о том, что может случиться – делай, что приказывают и будь, что будет. Твой жребий уже вытянут, судьба написана и только бог знает, что будет завтра». Он охотно рассказал Савелию, как правильно и быстро передвигаться и заряжать ружьё, чтобы во время штурма не попасть под обстрел.

      Ночью Савелий не спал. В голове возникали одна за другой картины боя. Со стен крепости, изрыгая убийственный огонь, садили пушки и чёрный дым застилал солнце, и чёрной сажей опускался на лица и мундиры солдат, на покорёженные лафеты, разорванные знамёна. В беззвучном чередовании кадров сражения падали на землю драгуны, солдаты, казаки и кони. Их обезображенные, окровавленные трупы валялись повсюду, являя собой чудовищную декорацию апофеоза смерти. Картины сменяли друг друга снова и снова, будто по кругу… Похоже Савелий всё таки заснул, потому что почувствовал, как кто-то теребит его за плечо. Он открыл глаза и увидел в предрассветной мгле лицо Дормидонта, а за ним размытые фигуры казаков. «Вставай вояка, пошли на построение». – иронично произнёс унтер. – «Похоже ты всю ночь провоевал». «Да уж, кричал что надо». – подтвердил белобрысый молодой казак, ночевавший рядом с ним, так же как и он, находившийся под присмотром старшего. Он протянул руку и сказал: – «Тёма из Каргалинской». «Савелий», – представился Савелий, – «из Червлёной». Большего они не успели сказать друг другу – раздались звуки труб и казаки побежали строиться.

      Первый бой, первый приступ, первый штурм прошёл как во сне. Савелий делал всё автоматически: не чувствовал ни омертвевших, по самые бубенцы ног, ни ватных рук, не слышал самого себя, орущего во всю глотку истошное: – «Ура!!», не слышал грохота пушек, ударов сабель, стрельбы и стонов. Он бежал и бежал, с шашкой наголо, имея перед собой единственный ориентир – башню.. Только вдруг, на полушаге понял, что всё прекратилось. Наступила тишина, в которой явственно прозвучали звуки труб и войска волнами откатились от крепости. На позиции Савелию рассказали, что произошло. После обстрела города, войска пошли на штурм, который был остановлен огнём из передовой башни. Получив серьёзные потери, генерал-аншеф Зубов, отвёл войска на прежнюю позицию, чтобы произвести закладку осадных батарей. В наступившей передышке похоронная команда собрала погибших и раненых. Более ста человек были убиты. На следующий день их внесли в списки, и после отпевания, закопали в одной могиле для всех. Увы, среди них был и Артём из станицы Каргалинской.

      Через пять дней в десять часов утра началась