Женщина в жизни великих и знаменитых людей. М. Дубинский

концов решается на мученическую смерть с нею, лишь бы быть вместе с предметом своего сердца. Рыцари его сплошь и рядом действуют, как юнцы, готовые клясться в любви всякой девочке, с которою они встретились. Сам Танкред не служить исключением. Он почти еще не видел прекрасной язычницы Армиды, но уже пылает к ней страстью, уже тоскует, уже изображает на своем лице печаль и меланхолию. Во время боя он опять встречается с нею, не узнает под панцирем, наносит ей удар, но когда шлем с нее сброшен и Армида предстает перед ним во всем блеске своей могучей красоты, сила его парализована. Он не способен бороться и сам даже хочет снять с себя броню, чтобы умереть от руки женщины, которую не успел даже хорошо рассмотреть. Тассо в жизни также влюблялся в первую встречную женщину, не заботясь о её внутреннем мире, взглядах, общественном положена. Оттого-то и любовные похождения его были столь же неудачны, как и любовь его героя.

      Печален был конец Тассо.[44] Его заключили в тюрьму, где он пробыл целых семь лет и окончательно расстроил и без того расстроенное здоровье. Произошло это вот как. Он вернулся в Феррару, снова сблизился с двором, опять завоевал расположение принцесс, но забыл отрешиться от своих прежних взглядов и, главное, забыл, что надо улыбаться, разговаривая с женщинами. Говорят, он однажды вдруг обнял Элеонору и поцеловал. Это, конечно, произошло грубо, пошло, с оттенком некультурной разнузданности, которую так часто проявляют герои его бессмертной поэмы. Чаша была переполнена и герцог велел его удалить от света, в котором он был не на месте. Тюрьма оказалась могилою не только для гения Тассо, но и для его любви. Когда его выпустили на свободу, все было кончено. Певец «Освобожденного Иерусалима» уже больше не страдал. потому что не любил больше. Со струн его лиры еще срывались стройные песни, но в них уже не было прежней страсти и огня. Поэт, не улыбавшийся в течение всей жизни, так и умер без улыбки на устах, недоумевая и томясь неразрешимым вопросом, за что не любили его женщины.

      Джакомо Леопарди

      Торквато Тассо начал с оптимизма и кончил пессимизмом. Джакомо Леопарди[45] начал пессимизмом и остался ему верен до самой смерти.

      У нас мало знают о Леопарди. Многие наверно не слышали его имени. Это общая участь всех представителей пессимизма, как доктрины, так как и Гартман, и даже Шопенгауер известны нам только по именам. Пессимизм никогда не был родственен натуре русского интеллигентного общества и, если встречал кое-где отголосок, то только как резкий диссонанс в стройном созвучии оптимистических учений. Оттого-то в истории нашей общественности можно насчитать много гегельянцев, много сторонников Фихте, Шеллинга, Канта, но нельзя указать ни одного истинного представителя пессимистической доктрины в том виде, как начертал ее наиболее яркий выразитель этого учения – Шопенгауер. Этим

44

A. П. Милюков. «История литературы древнего и нового мира». Карьер. «Искусство в связи с общим развитием культуры и идеалы человечества» (пер. Г. Корта), т. 4. М. Карелин. «Торквато Тассо и его век» (П. В., 1883 г., 7–9).

45

Giacomo Leopardi (1798–1837) – итальянский романтический поэт, мыслитель-моралист.