Я приду за тобой!. Антонио Морале

районе второго соска на шикарном платье графини расплылось неровное мокрое пятно. Почувствовав это, леди Литлкок ловким движением освободила правую грудь, вытерла выступившее молоко ладонью и небрежным взмахом стряхнула несколько белых капель на пол. Обхватила головку сынишки двумя руками, и покрепче прижала его лицо к себе, тихонько застонав и больше не обращая внимания на то, как по контуру правой груди торопливо побежал тонкий молочный ручеёк…

      «Ага… Значит дело не в боли, а совсем наоборот… Хм…» – задумчиво склонила Мими голову набок, наблюдая за процессом.

      Леди Литлкок расставила ноги шире, запустила свободную руку под подол своего красивого платья и сунула два пальчика в себя…

      Несколько десятков секунд, и плечики графини порывисто задрожали, грудь несколько раз тяжело колыхнулась, и молоко обильно полилось по ареолу соска с утроенной скоростью…

      – Ну вот видишь, что ты наделал! – разрезал тишину укоризненный, слегка охрипший голос графини. – Я теперь вся мокрая.

      – Прости, ма…

      – Ладно, спи уже давай! – усмехнулась Анна, спрятав свои роскошные груди и потрепав сынишку по волосам.

      – Блядь! Это тёплое молочко?! – бормотала себе под нос Мими, пробираясь из гостевой комнаты графа Литлкока тайными ходами. – Хотя, сложно поспорить, конечно… Молоко и правда что ни на есть тёплое и что самое главное – свежее. Свежее некуда!

      * * *

      – Мими! – окликнул герцог Каннингем девушку, пришедшую в его спальню пару минут назад, и тихонько приютившуюся на краю его постели. –Мими? Всё в порядке? Мими! – произнёс герцог имя дочери в третий раз, видя полное отсутствие реакции у девушки и её устремлённый в пустоту взгляд.

      – Молоко вдвойне вкусней… Если после огурцов… – едва слышно пробормотала брюнетка, обхватив свои плечи руками и съёжившись в комочек.

      – Это ты о чём? – нахмурился Чарльз Каннингем, привстав на локте в кровати.

      – Да так… – покачала головой юная герцогиня. – Как думаешь, почему человеческое молоко называют грудным, а коровье не назвали вымяное молоко?

      – Что? – слегка опешил Каннингем от поставленного вопроса.

      – Я говорю, – терпеливо повторила Мими, – как думаешь, почему человеческое молоко называют…

      – Да я услышал, что ты говоришь! – повысил голос герцог, начав потихоньку терять самообладание. – Я не пойму, откуда у тебя такие вопросы в голове.

      – А! Долгая история. – отмахнулась брюнетка.

      – Долгая?

      – Ага.

      – А ты расскажи… – вкрадчивым голосом осторожно произнёс герцог.

      – Моя психика уже никогда не будет прежней… – вздохнула Мими покачав головой и, уже обращаясь к герцогу, произнесла: – Мой будущий муж сосёт сиську матери…

      – Всё? – удивился Каннингем.

      – Угу. – кивнула Мими.

      – Ну, не такая уж и долгая… – лёг он обратно, положив голову на подушку, и тут же подскочил снова. – Погоди! В смысле – сосёт? Ему же шестнадцать!

      – Значит, я не одна вижу