Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара. Анна Ледова

сделала. Выдумывать себе жениха, пожалуй, не стоит – кто поверит, что он отпустил бы меня одну? Но свою неприкосновенность действительно стоит обозначить. Впрочем, кайарахи по контракту и так обязался ее обеспечить, стоит ему только намекнуть.

      С того момента, как я впервые пообедала с дэврами, прошло два дня. Официально кроме Юна ко мне в ученики так никто и не попросился, но интерес дэвров к новым знаниям был очевиден. Я играла им по вечерам, ещё пару раз ела с ними за одним столом. Как бы невзначай, по ходу дела, они спрашивали разные вещи, что сводились, по сути, к одному: «Чего этим вашим красавицам надо».

      Что ж, в форме простой беседы воспитание может быть не менее эффективным…

      Рояль на второй день вытащили наружу, дикари сколотили над ним беседку, а то под напором дэвров домик грозил развалиться. Заявленную мною плату за развлечение я обернула в своего рода игру, памятуя о соревновательном духе среди «мальчиков». Всего лишь объявила, что тот, кто выразительнее всех отзовётся о музыке, тоньше всего прочувствует её настроение, и станет моим сопровождающим на следующей прогулке по городу. А то это «голосование», устраиваемое на кулаках, мне не понравилось, и после променада с Вангапу и Вепрем я наотрез отказалась выходить в город с такого рода «победителями». Поубивают ещё друг друга, не приведите боги.

      Среди невнятного глухого рыка и одобрительных ударов в грудь победила эта характеристика нетленной фуги мэтра Дивельстера от варвара по имени Мохайя Дичок:

      – Ну, эта… Ваще! Круть. А в конце ещё это «тара-та-та-та» – ну вот как горчички к маринованной говядинке плеснули, прям в самую масть зашло!

      Судя по согласному рычанию, Мохайя Дичок этой ёмкой фразой выразил общий восторг всех слушателей.

      Впору было рассмеяться, но нельзя.

      – У этого яркого произведения очень чувственный финал, – согласилась я, чётко проговаривая эпитеты. – Действительно, темп поначалу очень сдержанный, но он потихоньку набирает обороты, заставляет ожидать большего, волноваться… И вишенкой на торте или, как вы выразились, острой приправой к выдержанному мясу, в конце звучит кода. Вы очень тонко прочувствовали эту композицию, господин Мохайя. А что бы вы сказали самой исполнительнице, если вам так понравилось игра?

      Мохайя зарычал, потянувшись к массивной золотой цепи на груди.

      – Словами! – взмолилась я.

      – Так это… прям кишки все наизнанку вывернула, тесса, – серьёзно сказал Мохайя.

      – «Ваша игра затронула меня до глубины души», – аккуратно переиначила я.

      – Агась, – рыкнул дэвр. – Вот прям туда, в самую, мать её, душу; эт ты верно, тесса, балакаешь.

      – А мне это… Ну… Как манукоми́хи на нос села и трепещет себе крылышками, аж вдохнуть боязно, – неуверенно добавил Юн. – Ну, манукомихи – это птичка такая крохотная. Это я щас типа музыку вашу с птичкой сравнил, всекли, да, тесса? Вот прям такая с пальцев спорхнула и на нос села, ага.

      – Браво, господин Юн, – удивилась я. – Какое