Росинант. Иван Власов

на финише пловец, или пробьет резкий металлический скрежет, как в сломанном оружейном затворе. А что, если звуки работы двигателя – его слова? Удары – гласные, треск – согласные, щелчки – знаки препинания.

      Из всего этого выстраивался его язык. Я всегда прислушивался, о чем он хотел мне рассказать: предостережение, усталость, опасность. Сплошь гласные – это грубые изречения, типа «совсем из ума выжил», и все в этом духе. «Что же ты скрипишь, как старая кляча, как средневековая лошадь!», – обращался я к автомобилю. Хоть я и дал ему имя Росинант, но хочу заметить, что это машина с гордым характером, и делать то, что ей не нравится, не станет. Он с гордым заржавевшим характером!

      Начинаю работать один, без инструктора. Если чего-то не знаю, звоню и уточняю. Машина – 1988 года, долго стояла без дела. Технические проблемы начинают появляться как подснежники весной. В день делаю по три-четыре доставки.

      Мне двадцать семь лет. Я водитель грузовика с краном. Но почему-то на меня многие с недоумением смотрят и задают странные вопросы.

      – Ты откуда? – спрашивает рабочий с черными как смоль волосами с гуталиновым блеском.

      – Из Москвы, а что?

      – Как-то странно выглядишь для этой работы.

      – Что странного? Работа есть работа. Займись делом, – раздраженно обрываю я.

      На дачных участках опадают листья с деревьев – желтые, оранжевые красные. Световой день сокращается. Наслаждаюсь вождением как увлеченный делом человек.

      Приезжаю на выгрузку. Мне поставили сложную задачу. Я должен перебросить поддоны кирпича весом полторы тонны через забор. Здесь еще и глубокая канава, она неширокая, но все-таки усложняет мои действия. Слышу любимую фразу заказчиков: «Такие машины это уже делали». Не обращаю на эти слова никакого внимания. Технические характеристики у всех разные. Это первое главное правило водителя.

      В кузове стоят четыре поддона. Цепляю первый на крепежные стропы. Аккуратно поднимаю краном кирпичи из кузова – они должны пройти в сантиметрах над забором, а за ним заказчик принимает поддон и ставит на землю. Но я не могу видеть его действия там. И вдруг под краном пробегает ребенок. Я кричу ему: «Уйди! Не мешай работать! Здесь очень опасно!» Он убегает. Груз сейчас находится над забором. Я вижу, как в замедленной съемке: металлическая нить троса быстро разлетается и через мгновение рвется. Поддон летит вниз, и кирпичи валятся в разные стороны. Мы видели одно и то же зрелище, но с разных сторон металлического забора, часть которого в итоге повредилась.

      Позвонил дяде:

      – Трос порвался.

      – Никто не пострадал?

      – Все нормально. Немного повредил забор. Что делать?

      – Жди. Сейчас решим.

      Я начал собирать кирпичи и складывать их на поддон. Дядя перезвонил и сказал: «Не переживай и не нервничай». Вскоре проблема была решена. Приехал другой грузовик-манипулятор, и все перегрузили на него. Все-таки выполнили работу. Слава богу, что прогнал ребенка. А трос лопнул