Валенки для бабушки. Александр Бурнышев

поникшие, как лук-батун на грядке после грозы с градом. Мама то и дело нюхает какую-то ватку, две бабушки (Басиня – бабушка Аксинья, Баося – бабушка Фрося) беспрестанно крестятся, нет-нет да и прикасаясь к мёртвому внуку, но он не чувствует этих прикосновений и не может крикнуть, чтобы перестали плакать и убиваться.

      Ему так хорошо, даже вспомнилось Девятое мая, когда он с дедушкой готовился к празднику.

      …Дед драит наждачкой свою деревяшку, а внук бархоткой начищает орден Красной Звезды. Во дворе лает-разрывается Диксон. В хату входит незнакомый военный, следом почтальон.

      Вояка прикладывает руку к козырьку:

      – Константин Миронович! Разрешите поздравить с Днём Победы! Вручаю вам подарок от Министерства обороны и райвоенкомата.

      Батя Костя медленно встаёт из-за стола, опираясь культяшкой о табуретку, подкручивает кончики пышных будённовских усов и принимает из рук военного новенькие хромовые сапоги.

      На столе лежит надраенная до блеска самодельная деревяшка-протез.

      – Ну, Мироныч, два сапога… при одной живой ноге… с запасом, так сказать, – разряжает напряжённую обстановку почтальон. – Обмыть полагается, штоба, значит, подмётки не снашивались. Ну да ладно – нам ещё к твоему соседу Татаринову зайти надо: ему министерство в обороне механическую бритву отвалило.

      – Ну-ка, ну-ка, дай полюбоваться, – просит батя Костя.

      Военный достаёт из портфеля бритву и протягивает деду.

      Он слегка накручивает пружину и включает. Хата словно наполняется тысячью шершней и обезумевших ос, выясняющих отношения: кто из них сильнее жужжит.

      – Хороша игрушка, нечего сказать… – Дед стучит тыльной стороной ладони по корпусу работающей бритвы. – Что тебе улей с пчёлами… Только как эту штуковину Коля-танкист заводить будет, у него же все пальцы в танке отгорели.

      Внук заворожённо смотрит на диковинку и с опаской просит:

      – Деда, а вы поменяйтесь, а? Всё равно у тебя один сапог лишний: деревяшка и зимой и летом босиком ходит.

      – Не положено, малыш, я выполняю предписание: Татарников – сапоги, Татаринов – бритва. – Военный отдаёт честь и выходит.

      …А клубок памяти раскручивается дальше. Малыш уже на рентгеновском столе в городе Междуреченске, куда привёз папка, потому что у сына свело ногу и она перестала разгибаться.

      Папина мама, Басиня, строго наказала:

      – Предложат резать – вертайтесь назад, сама лечить буду.

      Врачи однозначно заявили:

      – Только ампутация, и никаких гвоздей.

      Папка сгрёб сына в охапку:

      – Резать не дам.

      А он заорал, как поросёнок под ножом:

      – Режьте, не слушайте его, я буду тоже ветеран, на одной ноге, как дедушка. Мне тоже будут подарки дарить.

      Женщина-врач, вытирая слёзы и одновременно как бы смеясь, еле слышно повторяет:

      – Дурачок ты, дурачок, какой ветеран… какие подарки… не приведи Господи.

      Бабушка Аксинья колдовала над скрюченной