Люди без галочек. Виталий Штольман

ение и чрезмерное употребление алкоголя вредят вашему здоровью.

      Смычок

      Когда уникальное становится привычным, человек больше не горит к сему огнем, отчего амурные страсти превращаются в десятиминутное исполнение супружеского долга. Физиология не перекрывает ментальность и некогда прочный мир рушится, как хрусталь, познакомившийся с полом.

      Елизавета Андреевна отмечала с подругой очередной отгремевший концерт по написанной ей музыке. Раз – стакан вина. Два. Три. Бутылка. Две. Три. Ресторан сменился квартирой.

      – Анна Михайловна, чувствуйте себя, как дома. Дочь у бабушки, муж… Не знаю, где муж, наверно снова пересекает европейские границы.

      – Не скучно одной-то, Елизавета Андреевна?

      – Не дави на больное.

      – Что это?

      – Говорю ж, муж пересекает границы. Вечно его нет. Хоть на стену вой иногда…

      – Заведи себе еще одного, богема!

      – Ань, ты чего такое говоришь? Это не по-людски.

      – Моя дорогая Лиза, это страдать не по-людски. – Штопор вошел в очередную бутылку вина, – Нашла бы себе молодого скрипача, а еще лучше виолончелиста, да с крепким смычком, – пробка выстрелила в потолок, – вот так! По ржавеющим струнам!

      – Что ты такое говоришь? Изменив, предашь себя саму.

      – Иногда стоит пойти наперекор привычным вещам и посмотреть, как удивит жизнь. Стоя, на краю пропасти, открывается истина.

      – Нет, Ань, я так не могу.

      – Вот, где сейчас твой Сережа?

      – Должен в Швейцарии концерт ставить, а может еще где. Сама же знаешь, какие границы удержат творца?

      – А должен концерт ставить в той спальне, вторгаясь в твои личные границы, – женщины ударили стаканами друг о друга.

      – Иногда меж возлюбленными происходит гормональный передоз, отчего они не могут смотреть друг на друга. Умные выдерживают дистанцию, ведь рано или поздно начнется ломка, да такая, что кровать сломать можно, а чувственные же воспринимают все, как личную обиду, вот и срутся постоянно.

      – То есть вы ждете, когда начнется ломка?

      – Может, и ждем!

      – Это ты ждешь, а он?

      – Прекрати ты!

      – Может, он и не возвращается, потому что нашел себе там молоденькую пианистку, коей бьет по клавишам.

      – Исключено.

      – Ничего не исключено. Мужчинам свойственно искать успокоения у каких-нибудь дам с низкой социальной ответственностью. Поверь уж женщине с двумя разводами.

      – Я, конечно, верю твоему богатому опыту, но не все ж так, как в твоих романах.

      – Мои романы основаны на реальных событиях, а жизнь такая…такая мерзкая, хотя местами сладостей в ней, как в детском магазине. Тост: «За вечный карнавал, очаровывающий зрителя!» – Женщины снова выпили. – Лиза, надо что-то делать.

      – Да ничего не надо делать, это вино во мне говорит, я сильная.

      – А если автоматический смычок? – рассмеялась Анна Михайловна.

      – Что? – глаза Елизаветы Андреевны округлились.

      – Что, что? Смычок, который сам играет по струнам души.

      – Ань, мы действительно сейчас будем это обсуждать? Какой позор! Какой позор! Мы уже даже не женщины бальзаковского возраста, и такой вздор!

      – Вина?

      – Хватит, надо спать ложиться.

      – Побег?

      – Прекрати!

      – Москва не верила слезам тогда, не поверит и сейчас, – Анна Михайловна взяла телефон и показала фотографию своих струнных, – Видала, какая коллекция?

      – Аня, – Елизавета Андреевна стыдливо улыбнулась, – что это за ужас?

      – Автоматические смычки. Знаешь, как красиво играют? Так мелодия льется, м-м-м! Вот этот тебе подойдет. Начинать надо с простых вещей.

      – Аня, у меня сейчас голова разорвется от волнения.

      – Ментально ты уже согласна.

      – Ничего я не согласна.

      – Хочешь прямо сейчас закажем?

      – Чего? А! Нет! Спасибо!

      – Ссылочку я тебе прислала.

      – Мне не надо.

      – Да-да, не надо, всем не надо. Мне тоже не надо, а вон, посмотри, какая коллекция.

      Анна Михайловна уехала, а Елизавета Андреевна прямо в одежде легла на диван, в голове ее объявился сушняк и шальные мысли о сольном концерте. Увиденные инструменты не выходили из ее головы.

      – Это же измена! Или не измена? Елизавета, ты – приличная женщина, вино говорит в тебе. Взять или не взять – вот в чем вопрос! – Драма не хуже, чем по Шекспиру, развивалась в голове нашей героини. Реальное шло кругом, давление поднялось, потряхивало руки. Нажать лишь кнопку и дело сделано, шаг чрез черту навстречу тьме, где с распростертыми объятиями ждет рогатый и рычит: «Лишь наслаждение обретя, познаешь ты себя!»

      Проспала Елизавета Андреевна до обеда, затем больная голова задумала прибраться.