Горные волки. Стая Белого Волка. Инга Риис

вокруг нас расступались, образуя пространство для танца. И гитара Педро уже выдавала первые такты зажигательной мелодии. Отступать некуда.

      Я положила свою ладонь поверх протянутой мне руки Пабло. И в самом деле, что нужно для танца? Слышать, куда ведет тебя музыка. Смотреть в глаза своему партнёру, предугадывая его следующее движение. И чувствовать его твёрдую руку. Я улыбнулась парню и вышла в круг. И родился танец. Педро был прав, начиная танцевать, я отдавалась этому действу целиком и полностью. Потому, что по- другому не умею. И уже через минуту рев толпы почти перекрывал музыку, подхлестывая чувства, придавая новые силы. А Пабло оказался неожиданно удачным партнёром, он не только хорошо знал основные движения, но и полностью предугадывал мои, и, следуя мелодии, импровизировал сам. Совсем скоро я уже улыбалась совершенно искренне. Настроение пришло.

      Когда закончился этот танец, я не успела ничего сказать своему партнёру, лишь благодарно сжала его руку, как меня подхватил Лис, не выдержавший напора музыки. А затем – Педро, передавший гитару, на время, кому-то из местных парней. И снова Пабло кружил меня, глядя мне в лицо горящими тёмными глазами. И еще много других ребят, которых обучали мы с Вольфом и Педро. Но в какой-то момент я поймала обиженный взгляд Алёшки, стоявшего поодаль в толпе. И настроение вновь испортилось. Сам он ко мне не подошёл, а я сдаваться не собиралась потому, что считала себя абсолютно правой. Но танцевать расхотелось, и я позвала нянь, чтобы отвести детишек домой. Хорёк же остался с Лисом и остальными. И ночью он предпочёл отдельную спальню. Ну, и пусть! Ему же хуже.

      А на следующее утро члены стаи снова собрались у меня. Они были уверены, что путешествие на ту сторону хребта, с целью разведки, абсолютно необходимо. Мое личное мнение не изменилось, но я устала сопротивляться. Поэтому постаралась, как можно подробнее, обсудить детали и согласовать совместные действия. Решили, что едут Хорёк, Педро-Пуля и Кот. Мне ужасно не хотелось отпускать их одних, но оставить детей без обоих родителей, я просто не имела права. А Лис, у которого был наибольший запас здравомыслия из всей их дружной компании, тоже не мог оставить без присмотра беременную Паулу и своих малышек.

      Парни оседлали своих железных коней и полные энтузиазма двинулись через перевал, прихватив спутниковые телефоны и автоматы. У меня же, наоборот, нарастало щемящее чувство, хотелось кричать о неправильности происходящего. Но недавняя ссора, задевшая мое самолюбие, не давала возможности, чисто по-женски, попросить Алексея не оставлять меня одну. А. может быть, я чувствовала, что удержав его сейчас, я совсем сломаю его или наши взаимоотношения.

      Даже сейчас, воспоминания вызывают почти физическую боль. И снова начинают грызть сомнения в правильности принятого решения, несмотря на всю их бесплодность. Дневная суета приносит временное облегчение, отодвигает их в дальний уголок мозга, но в предзакатном одиночестве груз их – просто