Углицкое дело. Сергей Булыга

двое. А тут, когда Маркел к нему подошел, возле него еще оказался и сам стрелецкий голова Иван Засецкий. И этот Засецкий сразу сделал вот что: сперва одной (левой) рукой сделал знак своим людям, чтобы они живо убрали Авласку с глаз долой, а после второй приветливо махнул Маркелу и тут же сказал:

      – О! А я тебя знаю! Тебя Маркелом звать.

      – Угадал, – сказал Маркел безо всякой радости.

      – И я тебя за Камнем видел! – продолжал стрелецкий голова. И тут же спросил: – Помнишь меня?

      – Я? – спросил Маркел как будто очень удивленно. – За Камнем! Вон куда хватил! Нет, я там не был.

      Стрелецкий голова обиделся, нахмурился, еще раз осмотрел Маркела и сказал:

      – Нет, видел!

      На что Маркел только хмыкнул.

      – Ладно! – сказал стрелецкий голова. – Не хочешь говорить, не надо. Да, может, тебе и нельзя. – После чего, и уже не сердито, спросил: – А здесь ты чего делаешь? Ты теперь чей?

      – Я, – ответил Маркел, усмехаясь, – ничей.

      – Э! – сказал стрелецкий голова. – Ничьих на свете не бывает!

      И замолчал, и осмотрелся. Никого рядом с ними не было, и была ночь, и они стояли на крыльце. Стрелецкий голова еще раз осмотрелся, а после сел прямо на верхнюю ступеньку и снизу вверх посмотрел на Маркела. Тогда сел и Маркел. Стрелецкий голова еще раз осмотрел его, усмехнулся и сказал с большим значением:

      – Служба!

      Маркел кивнул. Стрелецкий голова спросил:

      – Небось, хотел Авласку допросить?

      – А что его допрашивать, – сказал Маркел, – он и так уже всё рассказал.

      – Да, это верно, – сказал стрелецкий голова. – Да и чего он знал?! – сказал он дальше. После чего еще раз осмотрелся и сказал уже чуть слышным голосом: – Второй гонец знал много больше!

      – Второй? А что он знал? – спросил Маркел.

      – Скоро узнаешь! – сказал стрелецкий голова и усмехнулся.

      – Га! – насмешливо сказал Маркел, этим давая знать, что он не верит.

      – Га! – повторил стрелецкий голова очень сердито. И так же сердито, но тихо добавил: – Что царевич! Горькое дитя! А вот царева дьяка убили, вот что!

      – О! – только и сказал Маркел.

      А стрелецкий голова еще быстро добавил:

      – И двоих подьячих! И губного старосту! И мамку-кормилицу! И дядю, Афанасия Нагого! И еще пятьдесят человек!

      – Ну! – громко воскликнул Маркел.

      – Вот и не ну! – передразнил его стрелецкий голова свистящим шепотом. – Убили и в ров побросали. Вот так! И еще дали знать в Ярославль, и там тогда убили еще больше! А завтра будут бить в Москве! Попомни мое слово!

      Маркел не удержался, хмыкнул и еще прибавил:

      – Тогда куда мы едем? Надо было в Москве оставаться!

      – В Москве, – сказал стрелецкий голова, – и без нас силы достаточно. В Москве им быстро рога обломают. А зато ни в Угличе, ни в Ярославле нет никого наших! Или ты думаешь, что меня просто так с вами послали? А мой брат?!

      – А что твой брат?! – спросил Маркел.

      – А