Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник. Никки Френч

вещи. Мне стало дурно только от того, что я сидел и слушал. Мне приходилось постоянно напоминать себе, о чем вы как-то говорили: представлять себе что-то и сделать что-то – далеко не одно и то же.

      Фрида кивнула:

      – Правильно.

      – И вы постоянно повторяете: наша работа состоит не в том, чтобы убрать беспорядок в мире, а в том, чтобы убрать беспорядок в голове обратившегося к нам. – Он помолчал. – Речь идет о вашем пациенте, не так ли?

      – Не совсем. А возможно, вы правы.

      – Проще всего – спросить его напрямик.

      Фрида посмотрела на него и улыбнулась.

      – Вы бы именно так и поступили?

      – Я? Нет. Я бы обратился к вам и поступил так, как вы бы мне велели.

      После очередного пациента Фрида отправилась к Барбикану пешком, поэтому добралась до места только к половине девятого. Шел дождь: сначала он накрапывал, но к тому времени, когда она закончила прогулку, начался самый настоящий ливень, так что на тротуаре и дороге образовались лужи, а проезжающие мимо автомобили норовили окатить ее водой из-под колес.

      – Я принесу тебе полотенце, – предложил Сэнди, как только увидел ее. – И сухую рубашку.

      – Спасибо.

      – Почему ты не взяла такси?

      – Мне нужно было пройтись.

      Он принес мягкую белую рубашку, стащил с нее туфли и колготки, вытер ей ноги и волосы. Она свернулась калачиком на диване, и Сэнди вручил ей бокал вина. В квартире было тепло и светло; снаружи бушевал ветер, лил дождь, а огни ночного Лондона мигали и расплывались.

      – Как хорошо, – вздохнула она. – Чем это пахнет?

      – Креветки в чесночном соусе с рисом и зеленым салатом. Годится?

      – Просто шикарно. Из меня повар никудышний.

      – Я это как-то переживу.

      – Спасибо, что успокоил.

      Они поели за низким столиком. Сэнди зажег свечу. На нем была темно-синяя рубашка и джинсы. Он так пристально разглядывал ее, что Фрида занервничала. Она привыкла к любопытству со стороны студентов и пациентов, но тут было что-то иное.

      – Почему я ничего не знаю о твоем прошлом?

      – Значит, ты решил начать тот самый «серьезный разговор»?

      – Не совсем. Но ты многое скрываешь от меня.

      – Я?

      – Я чувствую, что ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе.

      – На это нужно время.

      – Я знаю, что нужно. И у нас есть время, не так ли?

      Она выдержала его пристальный взгляд.

      – Я думаю, да.

      – Все случилось так неожиданно, – признался он.

      – С любовью всегда так.

      Слово сорвалось с языка прежде, чем она успела спохватиться, – наверное, во всем виновато вино.

      Сэнди накрыл ее руку своей. Он внезапно посерьезнел.

      – Вообще-то я должен тебе кое-что сообщить.

      – Надеюсь, ты не намерен признаться мне, что женат?

      Он улыбнулся.

      – Нет, вовсе нет. Мне предложили