Легенда о Пустошке. Алексей Доброхотов

возле стола, – Надоело, итить твою макушку. Ни что не радует. Жить не хочется, а помереть страшно.

      – Это у тебя с перепою, – отмахнула от себя рукой знахарка смачный перегар.

      – Не скрою, я выпимши, – признался дед, – Три дня пью. Но это не в счет. Это от того, что, итить твою макушку, в горло ничего не лезет. Если бы я не был выпимши, то ни за что бы к тебе не пришел. Побоялся. Но выпимши я не потому, что, итить твою макушку, боюсь. Выпимши я потому, что на душе тошно. Опротивело все. Каждый день одно и то же. Сколько можно, итить твою макушку? С утра до вечера. Все одна канитель. Что сегодня, что завтра, что вчера. Тянешь, тянешь, а она не кончается. Только тянуть труднее. Раньше, если копать, так, итить твою макушку, весь огород за раз выкопаю. А теперь… Теперь за неделю и то, кончить сил нету. Зачем мне его копать? Для чего, итить твою макушку? Вскопаю, засею, соберу. Все сожру, и по новой. Надоело. И баба надоела. Сколько, итить твою макушку, ругаться с ней? И самогон надоел. Сколько пить его можно? Ничего делать не хочу. Нечего делать. Сто раз все переделал. Сижу, итить твою макушку, во дворе весь день. Дров нарублю, самогона выпью – день кончился. На завтра – по новой. Помереть, итить твою макушку, хочу. Хоть что-то в жизни случится. Новое. Все одно жизнь не сложилась.

      – И давно у тебя так?

      – Как Надьку схоронили, так, итить твою макушку, и нашло. Совсем тошно стало. Будто и меня зарыли. С нею. Последняя надежда померла. Ничего, итить твою макушку, не осталось. Ушло все. Кончилось. Нету жизни во мне. Не осталось.

      – Эк, тебя, угораздило, – удивилась Марья Петровна, с любопытством подсаживаясь рядышком, – А она в тебя хоть раз то была?

      – Так ведь я, итить твою макушку, о том и говорю. Вот ты скажи, кто я такой? Для чего я живу? Зачем я нужен? Можешь сказать? – Афанасий в упор смотрел прямо в глаза знахарке, почти навалившись на стол, – Про тебя много всякого треплют. Тебе пофиг. Я знаю. За то уважаю. Но я так думаю, ты, итить твою макушку, должна знать. Ты к духам, туда, ходишь. Они наверняка, итить твою макушку, знают? Вот ты скажи, про меня, что они говорят?

      – Про тебя я не спрашивала, – ответила собеседница.

      – А ты спроси. Обязательно спроси. Как же это ты, итить твою макушку, про меня не спрашивала? Что же тебе про меня ничего знать не интересно? – удивился старик.

      – Не интересно, – равнодушно ответила знахарка. – Что в тебе интересного? Тебя как не встретишь, ты пьяный, или пустой.

      – Как это пустой?

      – Так. Никакой. Как пустоцвет. По дороге идешь, и ничто тебя не радует.

      – Жить скучно, – согласился Афанасий, – Надоело все. Не вижу в ней, итить твою макушку, смысла. Вот выпью, вроде как веселее. И день быстрее кончается. Правда печень болит. Но, то печень. Когда душа ноет – хуже.

      – Глупый ты, Афанасий. Старый, а глупый, – решительно заявила Марья Петровна, – Дожил до седых волос, а ума не нажил. Где тебя только носило? На что жизнь тратил? Гнать тебя, дурака, надо. Палкой бить.

      – Это