Дом белого ворона. Фальк Хольцапфель

в этой школе на пару недель дольше, чем он! Мерле в ответ просто пожала плечами.

      Ариан вошёл в свой класс, а она стала размышлять о перехваченном дома письме, оно со вчерашнего дня лежало у неё в школьном рюкзаке. Письмо написала директор школы, обратив внимание на то, что срок её освобождения от занятий истёк и в школе ожидают её немедленного возвращения, иначе ей не избежать неприятных последствий. Скомкав письмо, Мерле засунула его в рюкзак, присовокупив к сообщениям от заведующего школьным хозяйством, запретившего её лошади пастись на футбольном поле. При этом футбольная команда школы была настолько никудышной, что уместнее было использовать поле для выпаса!

      Она медленно побрела в свой класс и вошла уже со звонком. Учительница взглянула на неё с удивлением и одновременно с упрёком, что Мерле привычно проигнорировала. Ещё учительница что-то сказала, мол, рада присутствию Мерле в классе и что пунктуальность – это добродетель. Но Мерле её не слушала. Она прошла к своему столу в последнем ряду, сопровождаемая шёпотом одноклассников. Внятно слышались слова «кладбище» и «зомби».

      Шёл сдвоенный урок истории об охоте на ведьм в позднем Средневековье. Признаться, бывали темы и скучнее, но не было скучнее учительницы, чем госпожа Шрапп-Зенкенберг. В первые пять минут урока она почти погрузила всех в глубокий сон, и Мерле, достав из рюкзака блокнот, принялась набрасывать тексты зонгов. Она склонилась над столом так низко, что кончики волос касались поверхности, и купол сине-красных прядей отгораживал её от взглядов одноклассников. Больше всего на свете ей хотелось вставить в уши наушники и слушать музыку. Но это было невозможно. Не потому, что заметила бы госпожа Шрапп-Зенкенберг – просто её старенький плеер бастовал всё чаще. От мобильного телефона и MP3-плеера она отказалась уже несколько месяцев назад. «Но музыкантам никогда не скучно!» – напоминала она себе слова отца.

      Как бы то ни было, к концу сдвоенного урока у неё были готовы проигрыш и пара куплетов, а значит, время занятий прошло не совсем зря.

      На маленькой перемене несколько надутых гусынь из её класса собрались у окна, чтобы обменяться мнениями о лаке для ногтей и самых крутых задницах девчонок из параллельного. Так думала Мерле, но, судя по тому, что они указывали пальцами на неё и, прикрываясь ладошками, хихикали, речь, видимо, шла о чём-то другом. Заметив, что Мерле наблюдает за ними, они сложили пальцы крестиком, словно защищаясь от вампира. Закатив глаза, Мерле отвернулась. Стало быть, Рафаэль уже пустил свою байку по кругу. Опять низко склонившись над блокнотом, она нацарапала пару аккордов к стихам.

      На уроке биологии она размышляла над тем, где теперь репетировать. Ей не хотелось, чтобы дедушка видел, как она играет. От этого он всегда грустнел, думая о её отце, который так давно уехал. Здесь, в этой чёртовой школе, она точно играть не будет – скорее сожжёт гитару. А отважься она вернуться на кладбище – слухи никогда не прекратятся.

      Но, взглянув на надутых гусынь, она поняла, что они не прекратятся в любом случае. И с чего бы ей позволить самым ужасным людям из всех, кого она знает, прогнать себя оттуда, где ей комфортнее всего?! Теперь,