Дом белого ворона. Фальк Хольцапфель

взглянул на неё и, вздохнув, сдул со лба прядь волос:

      – Ох, и ты туда же! Да я бы скорее поскакал в школу на твоём коне, чем поехал на этом гигантском трёхколёсном велосипеде.

      Мерле сомневалась, стоит ли расценивать его слова как комплимент. Красную Молнию она не видела, но Джес очень подробно описала ей этот грузовой велосипед.

      Она тайком разглядывала Ариана. Тёмно-каштановые волосы спадали ему на лоб. Засунув руки в карманы куртки, он буквально трясся от холода. Увидев, как он дышит в сложенные лодочкой ладони, она молча протянула ему свои тёмные шерстяные митенки, которые выменяла на рынке. На секунду ей показалось, что он их не возьмёт, но он всё-таки взял, натянул их и, блаженствуя, потёр руки. Может, ей только послышалось, что он прошептал «спасибо», но, глядя в окно, она улыбалась.

      Не успев с рёвом тронуться, автобус резко затормозил, и водитель впервые разразился проклятьями.

      – Что там такое? – поинтересовался Ариан, наклонившись к Мерле, чтобы лучше увидеть происходящее за окном. От него пахло морозом и яблоками.

      Мимо автобуса, опасно маневрируя, промчались подростки на велосипедах. Колёса были едва ли с палец толщиной. С них было снято всё, кроме самого необходимого. Не было даже переключателей передач, и тормозить приходилось, крутя педали в обратную сторону. Нестись на таких колёсах по замёрзшим улицам Аркена представлялось чистым самоубийством. На рюкзаках за спиной у подростков были нашивки оборотней, а на некоторых велосипедах закреплены хоккейные клюшки. Оборотни представляли собой не только группу защитников природы, выступающую против охоты в Аркенском лесу, но и одну из хоккейных команд Аркена, грозного соперника «Красных лис». И Мерле симпатизировала им только из-за гада Рафаэля.

      Оттолкнувшись от автобуса, чтобы разогнаться ещё быстрее, некоторые подростки взвыли наподобие волков.

      – Эти колёса… – начал Ариан и тут же опять умолк: что-то привлекло его внимание. Мерле проследила за его взглядом. Девушка с огненно-рыжими волосами, объехав на своём велике две машины, едва успела проскочить перед автобусом и умчалась за остальными.

      Лишь спустя время Ариан заметил, что почти улёгся на Мерле, и, пробормотав «прости», вернулся на свое сиденье.

      Чтобы прервать наступившую тишину, Мерле спросила:

      – Как здоровье тёти?

      Ариан ответил не сразу:

      – С ней всё хорошо. Мама помогает ей в книжной лавке, чтобы она оправилась от… – он уставился в пол. – Ну, ты понимаешь. От того, что случилось в Ротенбахе.

      Разве Мерле могла такое забыть! Она молча кивнула.

      – А… э-э-э… как твои дела? Тебя ведь долго не было, – немного помолчав, спросил Ариан.

      – Хорошо, – заверила она как всегда, если ей задавали этот вопрос. – Путешествовала с отцом. – Она соврала, но у неё не было никакого желания говорить о своих проблемах и о хаосе в её жизни. Даже с ним. Она быстро сменила тему. – Видел, что «Аркенский фонарь» написал о случившемся на кладбище? – Ей уже давно хотелось с ним