Дом белого ворона. Фальк Хольцапфель

поздно заметил, что надел их наизнанку: ярлычки висели на джемпере маленькими флажками. Ариан решил, что переодеваться нет сил, и дополнил гардероб двумя разными, но, вероятно, ещё не ношенными носками. Он потащился к двери, чтобы срочно направиться в ванную, и вдруг услышал шаги. Прямо над ним раздавался равномерный скрип ботинок по чему-то твёрдому. Это невозможно – он на последнем этаже. Выше только небо.

      Шаги затихли, и послышался негромкий смешок. Это что, опять один из тех дней, когда лучше не вылезать из постели? В любом случае он порядком устал. Он протёр глаза – и вновь услышал смех, но на этот раз к смеху добавился голос:

      – Ну уж нет, плутишка! Орех мой. А себе сам найди.

      В висках Ариана, пульсируя, разрасталась тянущая боль, наводя на мысль о таблетке.

      С крыши донёсся писк и визг.

      – Ладно-ладно. На, возьми. Но следующий, который найду, я оставлю себе.

      Ариан начал догадываться, кто там топочет на крыше. Но что ему там понадобилось?

      Он не удивился, когда к мансардному окну прижалась красная вязаная шапка с лохматой головой в придачу. Заледеневшее стекло приглушало голос, но не звучащую в нём радость:

      – Да ты уже проснулся, мальчик! А я думал, что ты скорее полуночник. Надеюсь, белки тебя не разбудили?

      Полуночник? Белки? Уже проснулся? Часы показывали, что уже почти полдень.

      Барнеби постучал в стекло:

      – Ну, мальчик, открой же наконец! У меня с собой завтрак, – и он прижал к стеклу заляпанный пятнами джутовый мешочек.

      Ариан открыл окно, и человечек в рваной одежде на удивление проворно забрался внутрь. Он, словно посетитель в каком-нибудь музее, внимательно изучал всё вокруг и одобрительно кивал. Разглядывая размытые фотографии, он улыбался, как обычно при виде пирога. Наконец он плюхнулся на пол.

      – Уютно тут у тебя. Особенно мне нравится гнездо, – он показал на кучу шмоток на полу, занимавшую большую часть комнаты.

      – Э-э-эм… спасибо. А зачем ты лазаешь по крышам?

      Барнеби, который в этот момент выуживал из мешка завёрнутые в вощёную бумагу пакеты, взглянул на Ариана с таким недоумением, словно тот спросил его, зачем он дышит.

      – Разумеется потому, что об этом попросила твоя тётя. Ты ведь не думаешь, что я стану добровольно разгуливать по крышам? Ежу место на земле. – Он говорил тоном, каким поучают маленького ребёнка: «Когда солнце садится, становится темно. Огонь горячий. Ёж на крыше не живёт». Адриану всё нестерпимее хотелось принять таблетку.

      – Ладно, но зачем ты…

      – Выяснилось, что некоторые белки считают дымовую трубу прекрасным тайником для орехов, – с серьёзным видом кивнул он. – Но сейчас я с ними поговорил, и миляги поищут себе другой тайник.

      Ариан потёр виски. Он уже достаточно знал ежиного шамана, чтобы не задавать лишних вопросов: оно того не стоило. Ситуация станет ещё более безумной, а с каждой фразой голова болела всё сильнее. Барнеби здесь, и вопросы о причине его появления ничего не изменят.

      – Хорошие новости, – просто пробормотал