Ласточка горная. Роман Свободин

нет и быть не может. Мне не нравятся твои подруги. Они плохо на тебя влияют, ты сама не устала жить по их указке?

      Доказывать ему, что живу своей головой и так, как хочу, нет смысла. Он не слышит меня. Вбил себе в голову что-то, и хрен докажешь.

      – Это не так. Чем они тебе не нравятся? Что они лично тебе сделали? – негодую. Мне так обидно, слезы к глазам подступают. – У меня всего две подруги и Сашка. Все. Я дружу с ними много лет. Да что там, я выросла с ними. Ты не устал настраивать меня против друзей?

      – О. Ты еще и этого полоумного дебила вспомнила. – К Саше у него особая ненависть и призрение.

      – И в чем Саша виноват? Что не так? – устало тру лицо, незаметно вытирая слезы.

      Папа даже не понимает, что давит на меня. Ему все равно.

      – Нормальный парень не будет дружить с девочками. Он за вами с первого класса таскается. Это подозрительно, что с ними не дружат парни. Он недалекий полудурок. – За такие слова я готова врезать ему.

      Сашка самый лучший, понимающий, да он нам с Ланкой как брат, с первого класса вместе. Он все это время защищал нас, если в школе кто-то пытался обидеть, мы поддерживали друг друга. А то, что дружит с нами, разве это плохо?

      – Он мастер спорта по тайскому боксу. Помимо основной работы еще и тренирует ребят. Проводит мастер-классы. И у него помимо нас с Ланой полно друзей. Просто в школе он дружил с нами. Но, как ты знаешь, на одной школе жизнь не заканчивается, – отстаиваю друга, как могу.

      – Ты слепая дура, – качает головой. – Ты не должна с ними дружить, – повышает голос.

      – Ты можешь потише говорить? Лана в соседней комнате. – Мне очень стыдно, что подруга слышит наш разговор. Хорошо, что это Лана. Она уже привыкла. – Хочешь, чтобы я в этой жизни была совсем одна? – Папа смотрит на меня как на полоумную.

      – Ты голову включай хоть иногда. Какие могут быть друзья? У тебя есть семья. Этого достаточно. Проводи время с Викой, тебе есть чему поучиться у нее. – Начинается.

      – Я сама решу, с кем мне общаться, – отрезаю. – Остановись, хватит.

      – Ты еще вспомнишь мои слова. Локоток-то рядом. Но будет поздно.

      – Может, все-таки чаю? – перевожу тему разговора.

      Я уже поняла, что каждый остался при своем мнении.

      – Нет, мне ехать нужно. – встает и идет к входной двери. Я выдыхаю, наконец-то. – В субботу приезжай на дачу.

      – Зачем? – Я там уже хрен знает сколько не была.

      Да и не звали меня. После очередного скандала.

      – Приедет мой коллега с семьей. Познакомитесь, пообщаетесь. – Одевшись, бросает на меня долгий взгляд. – Пора уже подумать о чем-то серьезно, Юля.

      – Я подумаю, – киваю.

      – Думай, если есть чем, – усмехается.

      Прощаюсь. Закрываю дверь. Неужели? И зачем он вообще приезжал? Прочитать мне нотации?

      Сейчас мое общение с родителями происходит очень формально. Я стараюсь все свести к минимуму. И вынуждена признать – это мне удается с большим трудом. Их давлению сопротивляться очень тяжело. Мне словно вшили чип, который сигналит громкой сиреной, останавливая меня от сопротивления