Селфхарм. Ирина Горошко

Cама понимаешь, вне фестиваля работы по таможне не много. Но было бы хорошо увидеть тебя в сентябре, Аня. Это наша вечная проблема – текучка кадров, – Джульетта трёт кулаками глазные впадины, тушь осыпается, делая тени под глазами глубже, – вот мы тебя взяли, научили, ты в курсе, что и как делать – а сейчас уйдёшь. А кто там будет на следующем фестивале? Я не знаю, никто не знает.

      – Джульетта, я хотела…

      Отчаянное «я же тебя, суку, люблю!» врывается в распахнутое окно.

      – Люда, которая мне на театральном помогала, со вчерашнего дня уволилась. Без предупреждения заранее, как полагается, вообще без ничего. Переманили – компания, которая с оборудованием театральным нам помогает. Сейчас они сами пытаются возить спектакли в город и что-то там у них горит. Хотя что там за уровень – сплошная антреприза. Ну и что, силой я её, что ли, тут держать буду? Захотел человек уйти – его право. И это после международного фестиваля с лучшими режиссёрами Люда будет возить дешёвку всякую. Ну, её выбор. Слабенькая оказалась, что ж поделать.

      – Джульетта Алексеевна, я хочу быть вместо Люды.

      Джульетта будто не расслышала.

      – П-п-помните же, я подавала заявку на эту должность? Ещё когда в магистратуре в Варшаве училась? Но не успела – вы тогда уже взяли Люду.

      – Нет, Ань, не помню. На Люде Фаина Петровна настояла, а я, дура, послушалась. Ты подавала на «Слёзы Брехта»?

      она меня не помнит

      Аня запинается, в голове пролетает мысль, что раз так, то и не надо, раз так, то и не достойна она этого. Но она выпаливает:

      – Да! Помните, вы же мне сами потом звонили, спрашивали, хочу ли я тут работать? Таможню предлагали.

      Ох, Аня, да разве всех желающих упомнишь? Сколько вчерашних студенток пишут, как мечтают сюда попасть! Думала, ты особенная какая-то?

      – Возможно. У тебя ещё специальность была какая-то… про театр?

      – Да, я магистерскую защитила про постдраматический театр. Анализировала спектакли Тадеуша Кантора и Кшиштофа Варликовского.

      Глаза Джульетты загораются. Ясно. Особенная.

      – Аня, я подумаю. Я Михалину собиралась звать, у неё и образование экономическое, как у меня, значит, умеет мыслить системно. Вроде бы девочка толковая, да?

      – Ну да, она же Люде помогала.

      – Ну, мне иногда казалось, что она больше самой Люды работает. Но раз и ты хочешь… Я подумаю, Аня, – Джульетта ритмично постукивает ногтями по столу. Отворачивается к окну.

      Часы на запястье Ани отсчитывают секунды.

      – Ну хорошо, Анна, если берём на «Слёзы», то таможню «Искусства» потянешь? У нас тут все совмещают, иначе по зарплате совсем ерунда получается.

      – Да. Я потяну.

      Уверена? Говоришь уверенно. Ну хорошо. Ну посмотрим.

      – Договорились, Анна Горелочкина. В понедельник с юристом обсудим договор.

      На следующий день Михалина входит с тортом в руках. С порога распространяет цветочный аромат и взбудораженное настроение.

      – О, Аня, ты ещё по таможне не всё закончила?

      – Ну почти, ещё кое-какие документы остались.

      – Молодец, –