Не могу забыть… Люблю. Сборник. Марина Галс

глотков из чайной чашки и поставила её на стол. Она постаралась взять себя в руки, но её глаза всё ещё продолжали метать искры негодования в мою сторону.

      – Сколько? – хрипло спросила она.

      – Что, сколько? – не поняла я.

      – Сколько недель? – пояснила Маша и вновь укоризненно глянула на меня.

      –Двенадцать… – Я жалостливым взглядом посмотрела на подругу и добавила: – Не ругайся, пожалуйста, я никому не хотела пока говорить.

      – Никому можешь и не говорить, а мне обязана сразу докладывать, – Маша обняла меня за плечи и ласково погладила по голове. – А я-то наехала на тебя из-за лишнего веса, а оно, оказывается, вон как. В мамули, значит, собралась! А УЗИ делала? Кто там? Мальчик? Девочка?

      – В понедельник иду на первый скрининг…

      ***

      К этому времени мясо достигло той идеальной степени готовности, при которой оно просто тает во рту. Я разложила жаркое по тарелкам и подала к столу. Во время обеда Мария не произнесла ни слова, видимо, собиралась с мыслями перед серьёзным разговором.

      – Ну, – начала она, когда с обедом было покончено, – про то, кто отец ребёнка я тебя даже спрашивать не стану, и так ясно, что это Борисыч. – Она вопросительно глянула на меня и на всякий случай уточнила: – Это ведь, Борисыч, да?

      Я закивала головой.

      – А он знает?

      – Нет, может, потом скажу. Не знаю пока…

      – Что значит, «может»? – удивилась Маша. – Он отец и имеет право знать. К тому же, фактически вы ещё законные супруги. Плевать, какие у вас там отношения между собой, ребёнок-то, в чём провинился?

      – В том-то и дело, что я, кажется, и сейчас ещё люблю Егора, но никак не могу забыть, как он так легко и просто отказался от меня ради другой женщины.

      – Легко?! Ну не скажи! Аркадьевна его со знанием дела окучивала. Духи там разные с феромонами, белый халат в обтяжку, а под ним из одежды – одни только стринги!

      – Что ж, дамочка придерживается минимализма в одежде, – попробовала шутить я.

      – Ещё, какого минимализма! – гневно разразилась Мария. – Сиськи силиконовые так и норовят вырваться наружу! Ну, скажи, какой мужик сможет устоять, когда у него такая фифа на шпильках целыми днями перед носом своими сисяндрами крутит?

      Я неопределённо пожала плечами. Я ведь не мужик, откуда мне знать, насколько их легко сбить с пути истинного при помощи одного только вида женской груди.

      – Да, никакой! – ответила на свой же вопрос подруга. – А ещё она, то случайно прикоснётся к нему, то пуговку на халате забудет застегнуть, то бумажку какую-нибудь уронит, чтобы потом за ней нагнуться и свою задницу на общее обозрение выставить.

      – Целое искусство соблазнения! Ольга Аркадьевна прямо гейша какая-то!

      – Так вот и ничего удивительного нет в том, что Егор повёлся. У него, небось, и бабы-то другой кроме тебя никогда не было. Не знает, как изобретательны бывают женщины, желающие, во что бы то ни стало заполучить чужого мужа.

      – А как думаешь, – спросила я Машу, – чего это Ольга Аркадьевна так расстаралась? Почему именно