Наше счастье украли цыгане. Олег Лукошин

человеческой субстанции.

      Торговали заезжие коробейники прямо на улице. Дородная баба в синем фартуке взвешивала фасованный песок на массивных весах, что были установлены на двух пустых ящиках. Худущий мужичок подтаскивал ей с машины – она красовалась облезлым задком в трёх метрах за её спиной – мешки.

      – Ах, жаль, Никиты нет, – успела тут же и горечь изобразить тётя Марина. – Вы бы с ним десять взяли.

      – Что там с цыганами-то? – я почему-то об этом продолжала спрашивать. – Балуют что ль?

      Это я деревенский говор начинала перенимать. Хитрость и простота в одном слове. Непосредственность и лукавство в одной фразе. Люблю тебя, мой русский язык. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах…

      – Да нет, – Марина пожала плечами. – Они смирные. Даже не воруют ничего. По домам ходят, вещи продают. Я юбку как-то себе купила, ничё так. А однажды наняла двоих дрова нарубить. Недорого взяли.

      – Это вот не из табора экспонаты?

      – Где?

      Я кивнула в хвост очереди – она за нами протяжённостью своей уже превышала отрезок спереди. Две цыганки и парнишка-цыганёнок побоку с сумками и какой-то одежонкой, перекинутой через вытянутые руки, обходили народ и заинтересовывали сельчан. Те заинтересовались – у цыганок уже собиралась кучка граждан, в основном женского пола. Разбивая песочную очередь, они тянулись к торговкам, чтобы поинтересоваться ценами и повертеть в руках шмотки. Вроде бы кто-то уже совершил первую покупку.

      – Вот счастье народу привалило – и песок выбросили, и цыгане торговые нарисовались! – изрекла я саркастично.

      – О, точно! – воскликнула Марина. – Держи очередь! – бросила она тут же и побежала разглядывать цыганский скарб.

      Цыганёнок, на которого я поначалу почти не обратила внимания, выплыл вдруг из-за спин своих старших подруг и от других спин и плеч так же ловко освободился и направился прямиком ко мне, глядя пристально, ласково и улыбчиво. Я не то чтобы напряглась, но чуток удивилась. Не могла не отметить, впрочем, что был сей наглец симпатичен и взгляду приятен. Моих лет примерно. Невысок, да, на пару сантиметров меня повыше, но стройный такой и голубоглазый. Это, видать, у них редкость. Черноволосый, голубоглазый и черты лица правильные – ровные, изящные даже. Редкий человеческий образчик. Штучного изготовления.

      – Лифчики, – вкрадчиво молвил он, – трусы, чулки. Всё есть, что твоей душеньке угодно.

      – У моей душеньки повыше притязания, – процедила я сквозь зубы, отворачиваясь.

      – Ты знаешь, что ты красивая? – спросил он, выдержав небольшую паузу. Видимо, вопрос был риторический. – Самая красивая девушка, что я видел. – Я не сдержалась – кинула на него взгляд, и вроде бы даже заинтересованный. Блин, нельзя так! – Честное слово. Сколько живу – никогда такой красавицы не видел. Аж жениться захотелось. Тебя как зовут?

      Э-э, брось парниша! Знаем мы эти штучки. Что-что, а внешность у меня самая что ни на есть заурядная. Хотя, если свет правильно падает…

      – Света, – ответила устало и гордо. – И я не танцую.

      – А меня – Серёжа. Приятно познакомиться.

      Надо