Ёлка. Праздник. Смерть. Андрей Бонцевич

уж не думал, что на отдыхе нужно будет браться за работу. Хотя, кто знает, может, этот лысый товарищ просто перебрал вчера за ужином?

      – Он не пил. Я видел. Если только потом, у себя. Но скорее всего, тебе придётся совмещать отдых и труд на благо людским низменным потребностям в трагедиях.

      Подошёл Майк. Он молча выглянул в окно и тихо вздохнул.

      – Кто там так визжал? – спросил Джон.

      – Не знаю, – пожал плечами Михаил. – Точно не жена.

      – И точно не дочь, – сказал я.

      – Странно, – прищурился Майк. – У него здесь больше никого нет.

      – В итоге полицию-то вызвали?

      – Да, и скорую тоже. Вот только когда они сюда доберутся – вопрос. За ночь все дороги замело, а трактор только в обед пойдёт. Если только на каком-нибудь вездеходе.

      – Слушай, а ты как представитель судебной системы можешь попробовать открыть его дверь? – лукаво прищурившись, спросил Джон.

      – Нет, конечно. Я же не следователь и не пристав. Вот войти вместе с криминалистами могу. Наверняка там будут интересные моменты. Но это будет не скоро, ей-Богу. Вон сугробы какие.

      – Энди, а ты? В рамках журналистского расследования?

      – Нет, что ты! Конечно, бывает, что наши наблюдения и выводы немного опережают официальные заявления, но только вот потом на передовицах ведущих газет красуется одна и та же надпись: «Я/Мы Вася Пупкин». Нет уж, ну нафиг.

      – Чёрт, жалость-то какая.

      – А что, захотелось попробовать себя в роли Эркюля Пуаро?

      – Какой там Пуаро! Мисс Марпл разве что, – усмехнулся Джон.

      Едва он это сказал, как сверху раздался громкий ритмичный стук.

      – Они что, с ума сошли? – нахмурился Майк. – Решили-таки выломать дверь?

      Мы переглянулись. Атмосфера праздника и веселья начала приятно отдавать нотками большого приключения.

      Жены Шайморданова у рецепции уже не было. Дочь же продолжала сидеть, словно приклеенная. Мы, не сговариваясь, побежали наверх.

      Едва я заскочил на последние ступеньки, как из коридора раздался оглушительный треск, потом что-то коротко и злобно хрустнуло, стукнуло, и в наступившей тишине стало слышно только журчание воды в трубах.

      Около двери, точнее, её обломков, стояли двое мужчин и супруга Виталия Андреевича. Судя по выражениям их лиц, ситуация была не из тех, про которые говорят: «ерунда, всё в порядке».

      Я без стеснения подошёл и молча встал рядом.

      – Кто вы? – ледяным тоном спросила женщина.

      – Стервятник, – мрачно ответил я. – Представитель четвёртой власти.

      – Журналюга, – скривилась она. – Уже подлетели. Быстро работаете.

      – Клянусь, я случайно оказался здесь. И… моя задача не написать шокирующую статью, а помочь.

      – И чем же это вы мне сможете помочь, учитывая вот это? – она указала рукой на комнату.

      Я заглянул внутрь. У массивного стола, сделанного из толстых морёных досок и покрытого лаком, лежал человек. Цвет кистей его рук, выглядывавших из рукавов махрового халата, сразу вызывал мысли о музее восковых фигур.