Во весь голос. Con Amore

Мартин, ты не знаешь, где пропадает наш сын?

      Дверь закрылась после того, как Мартин пожелал успехов и еще раз выразил благодарность.

      Внутри возникал приятный трепет, который немного пугал. Неужели я смогла выйти из тени и страха, чтобы выступить на людях?

      Маленькие мурашки пробегали по коже, а сердце билось в унисон с каждой мыслью. Легкое покалывание в животе и ногах возвращало мне чувства и эмоции, которые я не испытывала уже очень давно.

      И как же я могла так долго без них жить? Все существо наполнялось лишь бесконечной тревогой и пугающими мыслями, вытесняя абсолютно все краски и энергию жизни.

      Я могу вновь чувствовать приятное волнение и радоваться мелочам, которые раньше казались неосуществимыми.

      Грузные, бесконечно тяжелые оковы начинают раскрываться прямо здесь и сейчас.

      Вдруг ощущение благодарности согрело сердце и душу. Теперь я прекрасно осознавала, насколько ценными являются даже малейшие причины радоваться и испытывать счастье, несмотря на то, как часто человека разрушает и выматывает этот мир.

      Пока я готовилась и распевалась, меня не покидало чувство, пока еще совсем крохотное и неокрепшее – чувство веры в будущее.

      Вскоре начали приходить гости. Гранды доброжелательно встречали каждого из них, желая провести приятный вечер. Сердце радовалось, глядя на них. Такая дружная и заботливая семья, они все делали вместе.

      Подоспел младший Гранд, и по жестам родителей стало ясно: Эвана снова отправляют ко мне на помощь.

      Юноша выглядел уже уставшим. Он искал кого-то в толпе, потом заметил меня и удивился.

      – А где Рене? – вместо приветствия выпалил Эван. Я всё гадала, на кого из родителей он больше похож. – Сегодня её смена.

      – И тебе доброго вечера, – дурацкий провод от микрофона никак не хотел распутываться, я уже начинала нервничать. – Попросила её подменить, срочные дела.

      Парень издал нервный смешок, и я подняла голову. Он стянул с себя джинсовку и кинул её на стоящий рядом диванчик, продолжая мрачно хохотать.

      – Что-то не так?

      – Давай сюда, еще больше запутаешь, а мне потом влетит, – он избавил меня от микрофона и принялся возиться с ним сам. Я заметила, что его ладони почти полностью заклеены пластырями. – А она, случайно, не сказала, какие именно у нее проблемы?

      – Родителей поехала в аэропорт встречать. – я честно призналась. Рене как-то говорила, что с Эваном у нее близкие и теплые отношения, и что ему можно довериться.

      – Что за бред она тебе наплела! Ай, да неважно, опять походу вляпалась. Держи. – Эван практически бросил микрофон, но я успела его поймать.

      Не буду лезть в не свое дело. Наврала Рене мне или нет, пусть остаётся на её совести. В конце концов, человеку может просто стать плохо.

      – С колонками разобралась? – он наклонился и принялся осматривать их со всех сторон.

      – Полный порядок.

      Как бы я не старалась думать о грядущем выступлении, Эван притягивал взгляд: высокий, темноволосый, выглядит