Осколки. Юрий Россохин

не курил, однако тоже вышел, как он объяснил, поговорить в компании. В гостиной остались женщины, дети долго не усидели и тоже умчались на улицу. Свекровь, Марфа Андреевна, вместе с дочерью Алевтиной вышли на кухню, оставив Машу на растерзание тёткам и бабушке. Вначале был разговор ни о чём, но чуть погодя бабушка серьёзно спросила, не выпивает ли Сергей. Нет, ответила тогда Маша, только пиво иногда с друзьями, да и то только по праздникам. Бабушка покачала головой, а тётки закивали в подтверждение. «Все они так начинают, а потом…» Тётушка Ира закатила глаза. «Да нет, что вы», – вступилась Маша, – «Сергей вообще против алкоголя». «Ты просто не знаешь, у нас в семье это просто проклятье какое-то». Тётушка Ира подхватила бабушку: «Вот-вот, все по мужской линии рано или поздно начинают спиваться, а начинается всё с пива, водочки на Новый год или…» Другая тётка перебила: «Поэтому ты не давай ему даже пива». «Простите», – сказала тогда Маша, – «но я не верю в проклятье». «Это порча, и она есть», – заявила тогда тётка Агата, – «так и знай, дорогая». Бабушка тем временем молча куталась в шаль. «Всё началось ещё с моей бабушки, царство ей небесное», – наконец сказала она, – «Дед тоже много пил, но я тогда была ещё маленькой. Зато я точно знаю, что у моей мамы было две сестры. Одна из них до сих пор живёт в Подмосковье. Вышли они замуж, родили детей. Прасковья двух девочек. А Нина мальчика». «Ещё была девочка», – вмешалась тётка Ира, – «умерла во время войны». «Вот я и говорю», – продолжала бабушка. «У меня были ещё два брата, черти окаянные, так и спились. Сын Нины, Прохор, тоже от пьянства и семью потерял, и работу. Уж не знаю даже, что с ним сейчас. Девочки Прасковьи родили также сыновей, и, как я слышала, у них такая же проблема. У моих дочерей Иры и Марфы тоже есть сыновья». При этих словах тётка Ира закивала. «Сергей Марфунин вроде пока держится…» «Вот-вот», – затараторила тётка Ира, – «а мой же охламон в том месяце в больницу угодил, алкогольное отравление, невестка прибегала давеча, плачет, говорит, как детей-то растить. А что я могу сказать, где же глаза твои были, когда замуж выскакивала? Ведь он уже тогда выпивал». «Но Сергей-то…» – хотела вставить слово Маша. Но тётка Агата не дала ей закончить: «Ты главное смотри за ним, так и знай». Она закивала головой. Спасла Машу Алевтина, сестра Сергея, заглянув в комнату, она воскликнула: «Опять скелеты из шкафов вытаскиваете, сколько же можно?» «Типун тебе на язык», – огрызнулась бабушка, – «дожили, о скелетах заговорила». Но Алевтина, не слушая бабушку, утащила Машу с собой на кухню. «Ты их не слушай», – сказала она тогда, – «бабушке с наседками лишь бы язык почесать. Насмотрелись сериалов, вот сейчас и бродят про фамильное проклятье». Маша хоть и согласилась с Алевтиной, но всё же какой-то неприятный осадок на душе остался. И всё оставшееся время в тот день она старалась держаться на расстоянии от тёток и бабушки. Хотя те пару раз и звали её к себе, продолжить разговор.